В калеке проснулся здоровый человеческий половой инстинкт -- появились
движения, которым его никто не учил. Лежа на Эвелин он начал медленно
поднимать и опускать таз. Его член вырос настолько, что в результате движений
бедер он уже показывался наружу, прежде чем снова скрыться в ее рту.
Заметившие это джелилы радостно заорали и захлопали в ладоши. Другие застыли,
поглощенные необычным спектаклем. Ниматулла все больше распалялся, из
зарывшегося внутрь Эвелин рта вырывался звериный вой, а голые ягодицы урода
брыкались, точно это был зад рассерженного мула.
-- Ниматулла, хватит! Не так! Тебе будет лучше! Покажите ему, как надо!
Переверните его! Пора уже!
Под крики толпы толстый джелил могучими руками подцепил горбуна и оторвал от
женского тепла. Тот заревел, словно раненный бык. Толстяк крикнул, чтобы
кто-нибудь подержал ноги женщины разведенными, а сам легко перебросил
Ниматуллу так, что его безобразная физиономия оказалась против лица Эвелин.
Кто-то направил его член, надувшийся и раздавшийся, во взмокшую нишу ее
гениталий. От неизведанного ощущения по изуродованному телу пробежал разряд
первобытного желания, горбун охнул и сладострастно взвыл. Он судорожно
вцепился в талию лежавшей под ним женщины, в страхе, что его снова могут
оторвать от нее... Инстинкт взял свое, пенис совершал одну фрикцию за другой.
Руки горбуна с бедер Эвелин переместились на грудь, вокруг соска сомкнулись
губы, которые теребили, сжимали, всасывали...
Эвелин с удивлением убедилась, что ее тело непроизвольно, само по себе,
вопреки ее воле, отвечает этим неумелым ласкам. Ее бедра тянулись ему
навстречу, они задвигались в унисон с его худосочным тазом, исполняя
самый древний из всех танцев...
Возбуждение толпы достигло предела. Голоса мужчин охрипли от криков. Опять
забил барабан. Кто-то опрокинул их импровизированное ложе, Эвелин с
Ниматуллой скатились на землю. Какой-то мальчишка выплеснул на них пиалу чая,
другой бросил горсть песка. Но Эвелин не чувствовала теперь ничего, кроме
удовлетворения от всаженного в нее миниатюрного, точно игрушечного, быстро
сновавшего взад и вперед мужского полового члена... Несмотря на свои
скромные размеры, он сладко возбуждал и делал ей приятно в самой глубине...
Горбун, подогреваемый криками толпы, боем барабана, запахом пота множества
мужских тел, охмелев от роскоши белого женского тела, достиг, наконец, своего
первого в жизни оргазма. Когда первый спазм прокатился по страшному
позвоночнику, он изо всей силы укусил лежавший перед его лицом белый нежный
плод, казавшийся таким привлекательным и вкусным. Почувствовав, как из