После того, как в той же спокойной, ненавязчивой манере, в какой начиналось наше ментальное путешествие, меня осторожно подводили к наиболее очевидным выводам, мой проводник обычно мягко напоминал, что мне лишь предложен ряд предположений, которые я могу принять и развить, если я чувствую, что они верны, но что они были предложены мне только в качестве дружеского дара моего попутчика. Тровард всегда старался внушить мне, что любое усилие с целью осуществления ментального контроля (что, в свою очередь, означает контроль над обстоятельствами) должно прилагаться человеком с абсолютной уверенностью в успехе.
Продолжительность наших уроков зависела от моей способности впитать то, что говорил мой учитель. Если через пятнадцать или тридцать минут он был уверен, что я вполне поняла причину, по которой, например, «если вещь истинна, значит, существует способ, обеспечивающий эту истинность», урок заканчивался. Если же для постижения мысли или концепции мне требовался час или больше, урок длился дольше. В конце урока Тровард обычно негромко говорил: «Никогда не забывайте, что у понятия «искать» есть соотносительное понятие «находить»; так же, как у «стучать» – «открывать»». С этими обнадеживающими словами он зажигал свой фонарь и уходил во тьму ночи, туда, где в трех милях от моего находился его дом.
Философ, который обожал свой дом
Тровард очень любил свой дом, с наслаждением копался в саду или сидел в самом доме, который сам же оборудовал для полного удобства. Особое наслаждение ему доставляла уединенность его кабинета и художественной студии, обставленных с учетом мельчайших потребностей и наклонностей хозяина. Студия была расположена в дальней части дома; здесь Тровард проводил много времени, расслабляясь среди холстов и красок. Его кабинет был на нижнем этаже, и туда Тровард удалялся для размышлений и исследований, обычно по утрам. Он вообще редко работал вечерами.
Однажды хозяин большую часть дня провел на прогулке, обдумывая идеи и записывая мысли. А когда он не пришел домой к ужину, миссис Тровард отправилась на поиски мужа. Она нашла его в студии; он, не сняв пальто, лежал на софе в состоянии коллапса. Через час он скончался. Приехавший доктор засвидетельствовал смерть в результате кровоизлияния в мозг. А я уверена, что сам Тровард на это сказал бы: «Что вы, я просто перешел из ограниченного в неограниченное». Томас Тровард умер 16 мая 1916 года на шестьдесят девятом году жизни, в тот же день, когда в Вестминстерском аббатстве упокоился архидиакон Вилберфорс.
Томас Тровард относился к смерти приблизительно также, как к переезду из одной страны в другую. Он неоднократно говорил мне, что его очень интересуют вопросы жизни после смерти, и что он вполне готов к этому путешествию. Казалось, единственным, что его волновало, было то, что его кончина станет причиной для скорби и горя его жены и детей. А когда время пришло, его уход был именно таким, как он хотел.