— И что?
— Ее муж торговал с Венецией. Вся сумма была в дукатах. А здесь, я смотрю, и флорины.
Годвин и Филемон прислушались и замерли.
— Странно, — буркнула Керис.
— Может, я ошиблась.
— Но это несколько подозрительно.
— Да нет, почему же. Воры ведь не возвращают деньги, правда?
— Ты права, этого они не делают, — неохотно согласилась сестра Керис.
Монахини закончили считать. У них получилось сто стопок по десять монет — в итоге выходило сто пятьдесят фунтов.
— Точно такая сумма стоит у меня в записях, — сверилась Бет.
— Значит, все совпадает до фунта и пенни, — ответила Керис.
— Я же тебе говорила.
Смотрительница госпиталя провела много часов в раздумьях о сестре Мэр. Ее напугал тот поцелуй, но еще больше изумила собственная реакция. Она не чувствовала влечения ни к Мэр, ни к какой-либо другой женщине, мечтая о близости с единственным человеком — Мерфином. В монастыре пришлось научиться жить без него. Мэр была всегда нежна с Керис и, когда никто не видел, касалась ее руки или плеча, а один раз даже щеки. Врачевательница не отталкивала ее, хотя и не отвечала. Просто не хотела огорчать сестру. «Она влюблена в меня, — думала Керис, — а я нет. Если еще раз позволю ей поцеловать меня, бедняжка будет надеяться, а я ничего не могу ей обещать». И ничего не предпринимала, до самой шерстяной ярмарки.
После падения цен, случившегося в 1338 году, Кингсбриджская ярмарка оправилась. Свободной торговле по-прежнему мешал король, итальянцы приезжали каждый второй год, но убытки возмещало ткачество и крашение. Город, правда, мог быть еще богаче, если бы не запрет аббата Годвина на частные сукновальни, перенесший производство в окрестные деревни, но почти все сукно раскупалось и даже приобрело известность как «кингсбриджское алое». Мост Мерфина закончил Элфрик, и люди, телеги, ломовые лошади текли по двум широким настилам.
Так что в субботу вечером перед открытием ярмарки госпиталь был забит до отказа. Один гость заболел. Его звали Молдвин Повар, по шесть штук за фартинг он торговал солеными обрезками мяса и рыбы, обваливая их в муке и коротко обжаривая на сильном огне. Вскоре после приезда Молдвин слег от внезапных сильных болей в животе, сопровождаемых рвотой и поносом. Керис могла лишь положить его поближе к выходу.
Смотрительница госпиталя уже давно хотела построить для нужд больных и гостей собственное отхожее место, чтобы проще было соблюдать чистоту. Кроме того, ей требовалась просторная светлая аптека рядом с госпиталем, где она могла бы готовить лекарства и делать записи. И еще целительница думала, как предоставить больным уединение. Сейчас все находились в одном помещении и видели, как рожает женщина, как тошнит ребенка, как жалок мужчина после удара. Л больным необходимы маленькие отдельные палаты, подобно боковым капеллам в церкви. Керис, однако, сомневалась, что ей удастся добиться этого: в госпитале просто не хватит места. Она несколько раз говорила с Иеремией Строителем, некогда помощником Мерфина — Джимми, но он так и не нашел выход из положения.