Как-то в середине октября в собор пришла Керис. Стояло раннее утро, и осеннее солнце светило в большое восточное окно. Монахиня встала на краю ямы, и ее голову нимбом окружал капюшон. Сердце Мерфина забилось быстрее. Может, сейчас она ему ответит. Мастер нетерпеливо вскарабкался по лестнице.
Дочь Эдмунда была красива, как всегда, хотя яркий солнечный свет выдавал небольшие изменения, произошедшие за девять лет. Кожа уже не такая гладкая, а около губ появились малюсенькие морщинки, но в зеленых глазах светился тот же быстрый ум, который Мостник так любил. Остановились поговорить в южном приделе возле колонны, где он ее когда-то обнимал.
— Очень рад тебя видеть. Ты все время пряталась.
— Я монахиня, мне полагается прятаться.
— Но ты же хочешь снять обет.
— Я еще не приняла решение.
Зодчий приуныл.
— И сколько тебе нужно времени?
— Не знаю.
Мастер отвернулся, не желая, чтобы она видела, как болезненны для него ее колебания, и промолчал. А что говорить? Что она поступает неразумно? К чему?
— Ты, наверно, собираешься в Тенч навестить родителей.
Фитцджеральд кивнул:
— На днях; они хотят видеть Лоллу.
Сам он тоже очень хотел их видеть и откладывал поездку только из-за работы.
— Пожалуйста, поговори с братом про Вулфрика из Вигли.
Мерфин хотел говорить о себе и Керис, а вовсе не о Гвенде и Вулфрике, и ответил холодно:
— И что я должен сказать?
— Вулфрик теперь работает даже не за деньги, за одну еду, потому что Ральф не дает ему ни пяди земли.
Строитель пожал плечами:
— Парень сломал ему нос.
Разговор перерастал в ссору, и архитектор спросил себя, а почему он, собственно, злится. Керис не обращалась к нему много недель, а заговорила про Гвенду. Понял, что обиделся на то, какое место Гвенда занимает в ее сердце. Говорил себе, что это недостойно, но ничего не мог с собой поделать. Монахиня вспыхнула с досады.
— Это было одиннадцать лет назад! Может, хватит?
Фитцджеральд успел забыть, как яростно они могли ссориться с Керис, но теперь вспомнил и принял небрежный вид.
— С моей точки зрения, хватит. Но в данном случае важна точка зрения Ральфа.
— Тогда сдвинь эту точку зрения! — приказала она.
Мастер обиделся и шутливо ответил:
— Как прикажете.
— Издеваешься?
— Да просто я не у тебя на службе, а ты, судя по всему, считаешь иначе. И я чувствую себя немного дураком.
— О, ради Бога! — воскликнула Керис. — Обиделся на то, что я о чем-то попросила?
Почему-то ему вдруг показалось, что она приняла решение отказать ему и остаться в монастыре. Строитель попытался сдержаться.
— Когда мы были вместе, ты могла просить меня о чем угодно. Но поскольку теперь допускаешь возможность, что отвергнешь меня, это несколько дерзко.