— В-третьих, предложи два пенса в день каждому, кто захочет работать на земле.
— Два пенса в день!
Керис видела, что на старосту рассчитывать нельзя — не послушается, будет тянуть и выворачиваться, — и повернулась к уверенному пахарю, решив поручить исполнение своих замыслов ему:
— Ты, Гарри, в ближайшие недели обойди рынки графства. Пусть знают, что все свободные могут устроиться в Аутенби. Я хочу, чтобы сюда пришли батраки.
Тот улыбнулся и закивал, а Уилл оторопел.
— Я хочу, чтобы хорошие земли летом дали урожай, — отрезала аббатиса. — Это понятно?
— Да, — ответил Рив. — Благодарю вас, мать-настоятельница.
Керис с сестрой Джоаной просмотрели все хартии, записывая дату и содержание. Настоятельница решила сделать копии, по очереди, что в свое время предлагал Годвин, хотя аббат ничего не скопировал, а под этим предлогом лишь забрал документы у сестер. Но мысль была здравая. Чем больше копий, тем сложнее ценной хартии исчезнуть.
Ее заинтересовала хартия, датированная 1327 годом, согласно которой монастырю отходило большое хозяйство возле Линна, что в Норфолке, — Линн-Грейндж. За это аббатство принимало послушником рыцаря по имени Томас Лэнгли. Керис мысленно перенеслась в детство, в тот день, когда отважилась пойти в лес с Мерфином, Ральфом и Гвендой. Они стали свидетелями, как Томаса ранили, в результате чего он потерял руку. Показала хартию Джоане. Та лишь пожала плечами:
— Такие пожертвования обычны, когда кто-то из знати поступает в монахи.
— Но посмотри, кто жертвователь.
Та еще раз заглянула в пергамент:
— Королева Изабелла! А что ей Кингсбридж?
— А что ей Томас?
Через несколько дней Керис представилась возможность это узнать. Пятидесятилетний староста Линн-Грейнджа Эндрю, изредка приезжавший в Кингсбридж, как раз оказался в аббатстве. Этот уроженец Норфолка отвечал за хозяйство с тех самых пор, как его отписали монастырю. Он поседел и растолстел, из чего настоятельница заключила, что, несмотря на чуму, дела у него идут неплохо. Норфолк находился в нескольких днях пути, и Грейндж не гнал скот или телеги с продуктами, а платил деньгами. Эндрю привез золотые нобли; на новых монетах достоинством в треть фунта был изображен король Эдуард на палубе корабля. Пересчитав деньги и велев Джоане спрятать их в новой сокровищнице, монахиня спросила у старосты:
— Ты знаешь, почему королева Изабелла двадцать два года назад пожаловала нам Грейндж?
К ее удивлению, розовое лицо Эндрю побледнело. Он долго мялся:
— Не мне задаваться вопросами о решениях ее величества.
— Конечно, — кивнула Керис. — Мне просто интересно почему.