Внизу Тенч с облегчением осмотрелся — святая святых, тайная сестринская сокровищница, тесное подземное помещение наподобие донжона, только лучше: стены из тесаных гладких квадратных камней, как в соборе, пол вымощен плотно подогнанными друг к другу плитами, воздух сухой, холодный. Фитцджеральд отпустил связанную, как курица, Тилли.
Основную часть помещения занимал огромный сундук с крышкой, прикованный цепями к кольцам в стене и похожий на гроб великана. Помимо него, в сокровищнице находились еще только два табурета, бюро и полка с пергаментными свитками — вероятно, приходо-расходными монастырскими книгами. На стене висели два тяжелых суконных плаща — скорее всего ризничей и ее помощницы для работы в зимние холода.
Сундук был огромным, такой вытащить невозможно. Вероятно, его принесли сюда по частям и собрали уже на месте. Ральф кивнул на крышку, и Джоана отперла ее другим ключом с пояса. В сундуке тоже лежали пергаментные свитки — очевидно, хартии, документы, доказывавшие имущественные и другие права женского монастыря; кожаные и тряпичные мешки, конечно же, с драгоценной утварью, и сундучок поменьше; по всей видимости, с деньгами. Рыцарь напрягся. Ему нужно выкрасть хартии, но так, чтобы этого никто не заметил.
Он велел Джоане открыть маленький сундучок. Там оказалось всего несколько золотых монет. Фитцджеральд удивился, что так мало. Наверное, здесь еще есть тайник — например, в стене. Однако он напряженно думал о другом, лишь делая вид, что его интересуют деньги, и пересыпая монеты в кошель на поясе. Алан тем временем развернул большой мешок и начал кидать в него соборную утварь. Дав Джоане посмотреть на это, Тенч кивнул ей, приказывая подняться по лестнице. Тилли в ужасе широко открыла глаза. Затем грабитель развернул еще один мешок и начал торопливо закидывать туда пергаментные свитки.
Когда они все уложили, Ральф велел Фернхиллу сломать деревянные ящики, снял с крючка плащи, скомкал их и поднес к тряпкам свечу. Сукно тут же занялось огнем. Кинул плащи на сундуки, и скоро пламя горело вовсю, дым забивался в глотку. Ральф опустил глаза на беспомощно лежавшую на полу Тилли и опять помедлил.
Из дворца аббата маленькая дверь вела прямо в здание капитула, которое, в свою очередь, сообщалось с северным рукавом трансепта собора. Мерфин и Керис шли на крик. Капитул был пуст, и они двинулись в храм. Единственная свеча не могла осветить огромный собор, монахиня и олдермен встали в средокрестии и напряженно прислушались. Послышался звук отпираемого засова.
— Кто здесь? — Мерфин устыдился того, что голос его дрожит.