– Теперь все, – сказал он. – А самого Чиладзе я действительно отправил в Баку. Это правда. Мне нужно его спасать, и я до сих пор не знаю, кто пытался его убить.
– Мы сделаем запрос на Саламбека Музаева, – предложила Тамара. – Если он пересек нашу границу, то об этом должна знать наша пограничная служба.
– А если он пересек границу под чужим паспортом? – спросил Дронго.
– Тогда мы ничего не узнаем. – Она подняла бокал с вином. – За твой приезд.
– Спасибо. За нашу встречу.
Они чокнулись и оба едва пригубили вино.
– Если все, что ты сказал, правда, то этот Саламбек человек очень изобретательный, – задумчиво произнесла Тамара, – только непонятно, почему он так преследует своих бывших товарищей. Если бы убивал только российских граждан, я хотя бы поняла его мотивацию. Две такие ожесточенных войны в Чечне могли озлобить кого угодно. Но при чем тут белорусский чиновник? Белоруссия вообще не имеет никакого отношения к этих войнам. Или грузинский бизнесмен? Наоборот, мы, грузины, всегда сочувственно относились к борьбе чеченского народа. Тогда почему он убил Гордицкого и хочет уничтожить Чиладзе?
– Эти вопросы я задаю себе с самого начала и не нахожу вразумительного ответа, – признался Дронго, – поэтому мне так нужна любая помощь, которую вы мне можете оказать. Помочь найти эту машину, которая следила за Чиладзе. И этого парня, который непонятно почему сам приехал в больницу. Я попросил Резо Горганели задействовать все свои бывшие связи, чтобы попытаться ответить на эти вопросы.
– Мы сделаем это лучше, чем бывший следователь, – усмехнулась Тамара. – Ты ничего не ешь. Уже сидишь на диетах?
– Даже не знаю, что это такое. Ем все, что мне нравится. А вот ты, кажется, себя ограничиваешь.
– Еще как, – улыбнулась Тамара, – в моем возрасте уже всерьез нужно думать о пластической операции по подтяжке лица и специальной диете для сохранения некоего подобия фигуры.
– Не напрашивайся на комплимент. Ты прекрасно выглядишь.
– Не нужно. Я сама знаю, что выгляжу не очень прекрасно и сильно изменилась за последние десять лет. Или сколько мы не виделись?
– Восемь…
– Я изменилась. И не в лучшую сторону. Потяжелела, постарела, поглупела, – неожиданно призналась она.
– Это ты уже кокетничаешь. Погоны полковника не дают кому попало. Даже в такой небольшой стране, как ваша.
– Их дают и за выслугу лет, —улыбнулась Тамара, – а ты видишь перед собой женщину, живущую в ожидании менопаузы. Есть такой термин.
– Характер у тебя совсем не меняется, – улыбнулся он, – все такая же отважная. Можешь откровенно сказать все, что ты думаешь о других и о самой себе.