Инспектор Кару тоже встал рано и надел свою лучшую форму, зная, что позже будет фотографироваться. Он немного нафабрил усы и набриолинил волосы. От него исходил такой сильный аромат, что Уолтер Дью в смущении отступил: от лосьона после бриться щипало в горле, и он даже закашлялся.
— Сегодня у нас такой день, инспектор, — сказал канадец. — Можно мне вас называть Уолтером?
— Как хотите.
— Я договорился о том, что лодка доставит нас туда в десять. Мы связались с «Монтрозом», и он подтвердил, что сделает полную остановку.
— Доставит туда нас? — переспросил Дью. — Кого это «нас»?
— Ну меня же с вами, Уолтер. Как главных представителей Скотланд-Ярда и канадской полиции Квебека. Я, естественно, предположил, что вы захотите…
— Нет, — твердо ответил инспектор, покачав головой. — В этом нет необходимости. Я поплыву один. Просто дайте мне человека, который поведет лодку, — это все, что мне нужно.
— Но, Уолтер! — разочарованно воскликнул Кару. — Этот человек — сумасшедший убийца. Вы не понимаете, на что идете.
— Никакой он не сумасшедший, — сурово сказал Дью. — И вовсе не каннибал, хоть вы на это и намекаете.
— Mon Dieu![47] Я даже не догадывался.
— Говорю же вам, он не каннибал.
— Так зачем вы на это намекнули?
— Он совершенно благоразумный человек, который, наверно, совершил одну-единственную ошибку в своей жизни, — вот и все. Уверяю вас, никакая опасность мне там не угрожает. В конце концов, есть ведь капитан Кендалл с любым количеством офицеров, которые мне могут там понадобиться. Но, судя по тем крохам, что я знаю о докторе Криппене, вряд ли он доставит какие-нибудь неприятности.
— Надеюсь, вы правы, — произнес Кару капризно, словно ребенок, которому не дали гостинца. — Но если он изрубит вас на куски и съест, пеняйте на себя.
— Я это учту.
Толпа проводила его до небольшой лодки со спаренным двигателем: инспектор сел туда, и его увез из Квебека старый матрос — похоже, единственный человек, которого абсолютно не интересовало происходящее. Правда, его раздражало огромное количество людей, кричавших и ликовавших, когда они покидали порт, но, выйдя в открытое море, матрос и словом не обмолвился с инспектором Дью. Со своей же стороны тот несказанно радовался молчанию. Он сидел, прислонившись к борту лодки и вытянув обе руки в стороны: наслаждался ветром, дувшим в лицо, и морским воздухом. Через час с небольшим вдалеке показался «Монтроз», и инспектор выпрямился: его нервы начали немного сдавать по мере приближения заключительного этапа его погони за доктором Хоули Харви Криппеном.
— Вон он, — сказал матрос, показав на корабль, а затем снова погрузился в молчание. Наконец, они замедлили ход и остановились возле судна. Одному из офицеров поручили их высматривать, и он направил их к штормтрапу, висевшему у одного из бортов и невидимому для пассажиров. Поблагодарив перевозчика, инспектор Дью встал на ступеньки и взобрался на борт.