Проводив Роксану в маленькую комнату, Робби закрыл дверь. Наступила благословенная тишина. Понимая, что терпение Роксаны не безгранично, он немедленно объявил:
— Я сделаю все, что ты хочешь! Я дам тебе все, в чем ты нуждаешься. Не знаю, как я жил без тебя эти две недели.
— О, ты вовсе не выглядел безутешным в компании этих дам!
— Они меня не интересуют.
— И я должна этому верить?
— Я говорю правду. Послушай, мне вовсе не хочется ссориться из-за других женщин. Скажи, чего ты хочешь, и я все сделаю.
— Не уверена, что ты можешь дать мне желаемое! — отрезала Роксана, но голос ее был совсем тихим. Ее слишком тревожила его близость.
— Тогда объясни. Скажи, как ты могла отказаться от всего того, что между нами было?
Робби не смел коснуться ее, потому что слишком хорошо знал, к чему это приведет, хотя необходимость сдерживаться требовала от него немалого самообладания.
— По многим причинам. Господи, Робби, сейчас не место и не время это обсуждать!
— В таком случае — когда?
Роксана вздохнула, понимая, что не в силах мыслить связно.
— Завтра утром, — настаивал он. — У тебя или у меня?
— У меня.
Она предпочитала безопасность своего дома, словно там, в гостиной, ее чувства будут менее изменчивы и хаотичны.
— Я приду рано. Ты ведь поднимаешься на рассвете?
Он многозначительно прикрыл глаза.
— Не нужно! Какая несправедливость: стоит тебе приблизиться — и вся моя решимость испаряется! Стоит тебе напомнить о днях, проведенных нами в Чевиот-Хиллз, и моя неприязнь меркнет…
— Жаль, что я не знал этого раньше, — улыбнулся Робби.
Роксана слегка поджала губы.
— Не нужно делать вид, что ведешь светскую беседу, когда я все еще борюсь с гневом!
— Я просто честен с тобой. Примирение всегда было… сладчайшим удовольствием.
— Мы еще не помирились. Я не так сговорчива, как Дженет Линдсей и все эти пресмыкающиеся перед тобой особы! Кстати, я их всех ненавижу!
— Понимаю. Я сам едва не разделал лорда Джеффри, как свинью! Ты чересчур часто улыбалась ему за столом!
— Я нахожу раздражающим это юношеское, импульсивное желание. И мне противно думать о том, как грубо ты нарушил безмятежность моей жизни!
— То, что я испытываю к тебе, не имеет никакого отношения к безмятежности. С самой первой ночи на яхте Джонни.
— Не напоминай! Мне следовало быть благоразумнее!
— Я рад, что тебе не хватает благоразумия.
— С таким ненасытным любовником, как ты, это было бы затруднительно, — выпалила Роксана, краснея.
Та ночь неукротимой страсти навсегда останется в ее памяти.
— Я хотел, чтобы ты меня запомнила, — слегка улыбнулся Робби.
Роксана вздохнула, ощущая одновременно радость, раздражение, скептицизм… и, да, счастье.