Она смело встретила дерзкий взгляд Робби.
— Извини, но после того, как я целый вечер уклонялась от чрезмерного внимания герцога, у меня нет настроения терпеть мужской эгоизм и желание завладеть мной. И вообще тебе здесь ни в коем случае нельзя оставаться.
Роксана направилась к туалетному столику.
— Ты знаешь, что он женат?
— Как и твоя миссис Барретт. И не говори, что это совсем другое дело.
Робби отошел от стены.
— Хорошо… хотя это так и есть.
Роксана презрительно искривила губы.
— Не напоминай мне о лицемерии мужского пола. Я не расположена слушать. Кстати, мать Килмарнока сводничает в интересах Эрскинов. Мне было приказано во всем покоряться желаниям Аргайлла.
— Провалиться бы им!
— Вот и я такого же мнения.
Роксана с раздражением сбросила туфельки.
— Может, мне держаться от тебя подальше? — поддразнил Робби, чья ревность улеглась при виде ее реакции на ухаживания герцога.
Он остановился посреди комнаты, словно ожидая ее ответа. На фоне розового дамасского шелка и позолоченной мебели он, весь в черном и вооруженный до зубов, казался мрачным призраком.
— Так будет лучше всего. Ты не числишься у Агнес в списке полезных поклонников.
Роксана отстегнула бриллиантовую сережку и небрежно бросила на туалетный столик.
— Впрочем, плевать мне на Эрскинов. Килмарнок был законченным ослом, и я более чем исполнила свой долг перед этой семьей, прожив с ним два года.
— Мои соболезнования.
— Мне стоило бы получать солдатское жалованье за то, что я так долго выживала в этой семейке. — Роксана бросила на стол вторую сережку и, повернувшись, впервые за весь вечер улыбнулась Робби. — Несколько часов назад я серьезно подумывала о том, чтобы столкнуть с лестницы Агнес, — заявила она. — Может, ты и не захочешь иметь дела с такой преступницей, как я?
— Ты не единственная ищешь способа свести Агнес Эрскин в могилу. Не зря говорят, что хорошие люди умирают молодыми!
— Несомненно, тот, кому принадлежит это изречение, имел в виду Агнес. Помоги мне расстегнуть ожерелье.
Она повернулась спиной к нему.
— С удовольствием. Тем более что я принес тебе подарок, который тоже прекрасно пойдет к твоему платью.
— О, не стоило, — улыбнулась Роксана, оглядываясь. — И вообще ты не должен был приходить сюда.
— Знаю. Поэтому-то я не вышел в коридор и не сбил с ног Аргайлла. Я старался быть осмотрительным: ради тебя, ради твоих детей, ради Карров, ради Господа нашего и страны… Ну почему все так усложнилось? — пробормотал Робби, стягивая перчатки.
Как были теплы его пальцы, расстегивавшие ожерелье! Нежные прикосновения будили неутолимое, невероятное желание, невзирая на опасность и угрозу разоблачения.