— Он бы допился до смерти, — проницательно заметил Дэвид.
— Роксана не позволила бы ему, — заверил Джонни.
— Вы, так уверены, что они помирятся? — удивилась Амелия. — Оба невероятно упрямы. А Роксана считает, что их совместное будущее невозможно. Совершенно не понимает, что любовь есть любовь. Вы это поняли. Не так ли?
Она бросила многозначительный взгляд на Джонни.
— О да. А ведь когда-то я считал себя человеком, не подверженным этому чувству.
— По крайней мере теперь появилась надежда на их воссоединение.
— Теперь я пришел в самое воинственное настроение. И поскольку они оба ведут себя как капризные дети, после сегодняшнего заседания я позабочусь о том, чтобы Робби поехал к Роксане. А если он откажется, поеду я.
— И что дальше? — Амелия отнюдь не была уверена, что одна из воюющих сторон сдастся.
— Постараюсь, чтобы брат сделал то, что от него требуется, — выдохнул Джонни.
— Невзирая на то, кто отец ребенка? Эту возможность вы оба не учитывали? — осведомился Дэвид.
Амелия покачала головой:
— Она бы знала. Роксана всегда очень осторожна.
— Я готов это подтвердить, — кивнул Джонни.
Однако Робби вовсе не был так уверен. И гнусная возможность того, что это не его ребенок, не выходила из головы. Но была еще худшая: что Роксана выйдет за другого, даже если это ребенок от Робби.
Совершенно выбившийся из сил, он почти не спал той ночью, а утро провел за бутылкой — привычка, которую Робби приобрел, когда женщина, которую он любил, покинула его.
Скорчившись на стуле перед столом, на котором стояла бутылка, он попеременно проклинал и желал Роксану, то радуясь при мысли о ребенке, растущем в ее чреве, то раздраженно представляя ее под руку с Каллумом. В такие моменты он сыпал проклятиями и подносил бутылку ко рту.
По мере того как настроение все больше портилось, а неприязненные чувства все росли, он наконец понял, что в мире не найдется столько спиртного, чтобы изгнать Роксану из сердца и души.
Тогда он решил, что как только окончится сегодняшнее голосование, отправится в Гленрот и узнает, его ли это ребенок.
Среди Карров никогда не было святых; человеколюбие не имело с его визитом ничего общего.
Понимая всю важность сегодняшнего голосования и готовый сразу же после него отправиться в Гленрот, Робби с трудом поднялся, позвал камердинера, умылся и стал собираться. К полудню он уже был одет, побрит и ждал, когда за ним приедет брат.
— Ты собираешься повидаться с ней? — осведомился Джонни, едва появившись на пороге.
— Когда голосование закончится.
— И каковы твои намерения?
Разозленный такой бесцеремонностью, Робби холодно процедил: