Почти неохотно, но все-таки с некоторым волнением он передал ей портфель. Сверху лежало несколько грубых набросков их новой упаковки. Она вынимала их один за другим, не говоря ни слова, пока не просмотрела все.
— Мне очень нравится, вы хорошо уловили наш дух.
«Взыскательней, чем может показаться на первый взгляд», — подумал он.
Она начала рассматривать натюрморты, которые Стивен забыл вынуть утром в спешке. Рисунок старой женщины привлек ее внимание. Она осторожно вынула его из папки и разместила на столе в прихожей, потом отошла на несколько шагов и стала его рассматривать.
Стивен чувствовал себя по-дурацки, как шестиклассник. Джозефина Квинн не была преподавательницей на вечерних курсах, пытавшейся найти лучшего среди посредственных, она была настоящим коллекционером. Она взяла рисунок и осторожно положила его назад в папку, потом повернулась к нему с серьезным лицом:
— Вам не следовало бы растрачивать такой дар. Это все равно, что плюнуть в лицо Всевышнему.
Стивен нервно улыбнулся, слегка смутившись:
— Правда?
— Хотите знать, что именно так поразило меня? — застала его врасплох Джозефина, закрывая портфель. — Прошу вас, пойдемте за мной.
Стивен, немного испуганно, последовал за ней в заднюю часть дома, обращенную к саду, через кухню, где молодая женщина, явно создатель чудесного ланча, загружала посуду в посудомоечную машину.
Джозефина распахнула дверь в огромный зал с панорамными окнами, выходящими прямо на реку. Повсюду лежали холсты, в центре комнаты стояли два мольберта с незаконченными картинами, на одной из них — обнаженная женщина, очень похожая на ту, которую они только что видели в кухне.
— Потрясающая студия! — поздравил ее Стивен.
— Я спроектировала ее целиком из стекла, чтобы не потерять ни лучика света, — объявила Джозефина с гордостью, ее голос стал неожиданно молодым и жизнерадостным, исчезла резкость профессионала.
Стивен оглядел комнату, совершенно не готовый к тому, что его здесь ожидало. Что-то захватило его, вернуло в прошлое, в детство. Он закрыл глаза и вдохнул воздух, поняв, что это было. Запах масляной краски, смешанной со скипидаром, льняного и лавандового масла, воскресающий прошлое лучше любых духов. Это был запах его детства. За доли секунды он перенесся назад, в мастерскую своего отца, рядом с причалом «Нортумберленд» на берегу Темзы, между мостом Хаммерсент и Чисвиком, задолго до того, как они переехали в Ирландию. Он мог слышать, как река бьется о берег, когда проплывала лодка. Там тоже был запах парафина от обогревателя. Он сидел, играя, на полу, забытый всеми. Над ним — взрослые, зашедшие поговорить с его отцом, уже несущим бокалы с переливающимся через край «дюбонне» (Джулиус говорил, что он дешевле, чем «мартини»), с завитушками мандариновых корок, потому что кончились лимоны. Когда он сидел тихонько, никто не обращал на него внимания. Стоя тут под полуденным солнцем, Стивен ощутил, как его переполняет самое сильное чувство, какое ему приходилось испытывать. Он должен, должен стать художником!