— Чао, Джулия, — сделала над собой усилие Аличе.
Джулия натянуто улыбнулась и с трудом выдавила из себя несколько слов.
— Мы слышали о твоей маме, — сказала она. — Мы очень сочувствуем.
Джада покивала в знак того, что тоже соболезнует.
— Да, — ответила Аличе, — спасибо. — И снова стала собирать свои вещи.
Джада и Джулия переглянулись.
— Не будем тебе мешать, — сказала Джада, коснувшись ее плеча. — Ты очень занята.
— О'кей.
Бывшие одноклассницы повернулись и направились к выходу. В опустевшей церкви звонко простучали их каблучки.
Новобрачные ожидали в тени высокого дерева, но стояли не в обнимку. Аличе припарковала свою машину рядом с их «порше», вышла и достала кофр. Солнце припекало, и она чувствовала, как волосы липнут к затылку.
— Чао, — произнесла она, подходя к ним.
— Али, — сказала Виола, — я не знала, что…
— Я тоже не знала, — прервала ее Аличе.
Они изобразили осторожное объятие, словно опасались помять свою одежду. Виола стала еще красивее, чем в школе. С годами черты ее лица обрели мягкость, глаза уже не казались столь колючими. Фигурка у нее оставалась по-прежнему безупречной.
— Это Карло, — сказала Виола.
Аличе пожала ему руку и ощутила, какая она гладкая.
— Начнем? — спросила она, обрывая разговор.
Виола кивнула и поискала взгляд мужа, но он не ответил.
— Куда встать? — спросила она.
Аличе осмотрелась. Солнце стояло в зените, и ей нужна была вспышка, чтобы убрать тени с лиц. Она указала на скамейку на берегу, на самом солнцепеке.
— Сядьте вон там.
Устанавливая аппарат, она потратила больше времени, чем требовалось. Нарочно долго возилась со вспышкой, меняла объективы…
Муж Виолы расслабил галстук, на лбу у него проступили капельки пота. Виола попыталась стереть их пальцем.
Аличе еще некоторое время подержала их на солнце, притворившись, будто ищет лучшую точку для съемки.
Потом принялась командовать сухим тоном:
— Обнимитесь. Улыбнитесь. Теперь смотрите серьезно. Возьми ее за руку. Положи голову ему на плечо. Шепчи ей что-нибудь на ухо. Смотрите друг на друга. Ближе. Смотрите на реку. Сними пиджак.
Кроцца учил ее, что клиентам нельзя давать ни малейшей передышки, стоит им задуматься — и вся непосредственность улетучится.
Виола повиновалась, только два или три раза уныло спросила, все ли хорошо.
— О'кей, теперь идемте туда, в парк, — сказала Аличе.
— Еще? — удивилась Виола.
От жары лицо ее покраснело. Черная краска на глазах потекла, прямая линия превратилась в бахрому, и это придавало ей жалкий, усталый вид.
— Притворись, будто убегаешь, а ты беги и лови ее, — потребовала Аличе.