«Неужели Джо стрелял в них», — подумал Турлоу. Он знал, что его отлично видно из окон в том здании, но не чувствовал того хрупкого одиночества, которое охватывало его во время тушения пожаров на рисовых полях на войне. Турлоу знал, что отец Рут не сможет выстрелить в него. Этот человек мог взорваться в одном направлении — и уже сделал это. Мэрфи сейчас лишь немногим отличался от пустой оболочки.
Один из офицеров на противоположной стороне улицы вытащил из машины мегафон и закричал:
— Джо! Эй, Джо Мэрфи! Здесь доктор Турлоу! Спускайся оттуда и сдавайся! Мы не хотим, чтобы пришлось входить к тебе со стрельбой.
Усиленный мегафоном голос зарокотал и эхом заметался между зданиями. Несмотря на неизбежное искажение усилителя, Турлоу узнал голос Моссмэна.
Окно третьего этажа со страшным скрипом раскрылось. Круги света метнулись по каменной облицовке, выхватывая окно из мрака. Мужской голос прокричал из темноты:
— Ни к чему применять силу, Клинт, я вижу его. Я спущусь через семь минут.
Окно с треском захлопнулось.
Турлоу обошел свою машину и очутился рядом с Моссмэном. Заместитель шерифа был тощим человеком в мешковатом коричневом костюме и бледно-кремовом сомбреро. Он обернулся, показывая узкое лицо, испещренное бликами от света прожекторов.
— Привет, Энди! — сказал он. — Прости, но видишь сам, что происходит.
— Он стрелял? — спросил Турлоу, поражаясь спокойствию собственного голоса. «Профессиональная выучка», — подумал он. Это был психотический срыв, а его учили справляться с такими вещами.
— Нет, но пистолет у него в порядке. — Голос заместителя шерифа звучал устало и с отвращением.
— Вы решили дать ему эти семь минут?
— А стоит?
— Думаю, да. Полагаю, что он сделает в точности то, что сказал. Он спустится и сдастся.
— Тогда семь минут и ни секундой больше.
— Он не сказал, зачем ему понадобилось меня увидеть?
— Что-то насчет Рут, и он боится, что мы застрелим его, если тебя не будет.
— Он так и сказал?
— Да.
— Он живет в довольно-таки запутанной фантазии, это ясно, — сказал Турлоу. — Возможно, мне стоит подняться туда и…
— Боюсь, я не могу позволить себе дать ему заложника.
Турлоу вздохнул.
— Ты здесь, — сказал Моссмэн. — Это все, о чем он просил. Я соглашусь…
Радио в машине, возле которой они стояли, издало дребезжащий звук и заговорило:
— Машина девять!
Моссмэн наклонился к машине, поднес микрофон ко рту, нажал кнопку:
— Здесь машина девять, прием!
Оглядевшись, Турлоу узнал некоторых из офицеров, укрывшихся за машинами. Он кивнул тем, кто встретился с ним взглядом, подумав, как это странно, что они кажутся такими знакомыми и все же незнакомыми, с лицами, едва различимыми в поляризованном свете, который пропускали его линзы. Это были люди, которых он часто встречал в здании суда, которых знал по имени, но теперь они вдруг показали себя со стороны, которую он никогда прежде не видел.