— Я и сам немало виноват в случившемся. Каждый год брал 10 000 фунтов, не интересуясь, в состоянии ли фирма покрыть этот расход.
— Этот Эрмитейдж был, вероятно, легкомысленным малым.
— Эрмитейдж умер.
Наступила пауза. Гарвей поднялся.
— Простите, что побеспокоил вас.
— Пожалуйста, друг мой. К сожалению, я сейчас сильно стеснен в средствах, иначе постарался бы как-нибудь помочь. Как поживает ваша супруга?
— Благодарю, отлично.
— Заходите,— сказал Фардаль, провожая его к дверям.— Не стоит волноваться, Гаррард. Поручите все это кассиру — и дело с концом. Уверен, что какой-нибудь выход найдется. Шутка ли — «Гаррард и К°»! Торговый дом, равный по солидности банку Англии! А вы являетесь совладельцем этой фирмы, счастливчик этакий!
«Счастливчик»,— подумал Гарвей, подходя к автомобилю.
Около пяти часов дня Гаррард вернулся в Бермондси и вошел в кабинет. Греторекс последовал за ним.
— Вы не забыли, сэр, что завтра срок нашим платежам?
— Я ни о чем не забыл. Стараюсь принять меры, чтобы все прошло благополучно.
— Сегодня поступила 1000 фунтов, сэр, и завтра навряд ли будет многим больше.
— Да, кстати, отложите 300 фунтов, которые должен отвезти домой. Я еще останусь здесь.
— Слушаю, сэр. Должен ли кто-нибудь из служащих остаться с вами? Может быть, я сам?
— Принесите главную книгу и газеты. Все могут уйти. Оставьте мне ключ.
— Входная дверь имеет автоматический замок. Вам стоит только открыть ее и сильно прихлопнуть за собой. Дежурный явится сюда только в полночь.
Греторекс исчез на несколько минут. Когда вернулся, Гарвей просматривал бумаги и курил. Ему очень хотелось разузнать подробней о планах своего хозяина, но он не решился расспрашивать.
— Я не нужен вам больше, сэр? Думаю, что при просмотре главной книги могут понадобиться мои объяснения. Я бы с удовольствием остался.
— Я должен произвести некоторые расчеты. Все могут уйти, как обычно.
Греторекс неохотно покинул комнату. Больше часа Гарвей просматривал главную книгу, потом погрузился в чтение газет. И лишь через некоторое время после того, как по глубокой тишине, царившей во всем здании, понял, что все служащие ушли, со вздохом отодвинул газеты и поднялся. Без определенной цели вышел из своего кабинета и начал бродить по всему дому, переходя из комнаты в комнату, с одного этажа на другой. Повсюду чувствовалась атмосфера бездеятельности, поразившая его при первом посещении торгового дома. Колоссальные груды кожи лежали неподвижно, конторы казались вымершими. Он вернулся в кабинет, сел в кресло и погрузился в созерцание висевших перед ним портретов.