— Мартин, Петра жива.
Он смотрит на меня:
— Вам Калли сказала?
— Да, правда, не словами. Я спросил ее про вашу дочь, и она показала на вершину холма за Бродяжьим оврагом. Вроде бы она ранена, но насколько серьезно — не знаю.
— Она сказала, кто это сделал? — спрашивает Мартин, стиснув зубы. Подниматься по крутому склону ему тяжело.
— Нет. Я не успел ее расспросить, потому что вы именно тогда нашли… Может, посидим, отдохнем?
— Нет, я в порядке.
Мы молча продолжаем подниматься, а потом он вдруг говорит:
— Луис, я убью того, кто это сделал.
— Мартин, вы никому и ничему не поможете. Наоборот, все будет только хуже, намного хуже.
— У вас тоже есть ребенок, сын. — Он не спрашивает, а утверждает.
— Да. Его зовут Тэннер, ему четыре года.
— Вы ради него на все готовы? — Мартин смотрит не на меня, а себе под ноги.
— Да. Наверное.
— Тогда вам тоже захочется убить всякого, кто обидит вашего ребенка! — решительно заявляет он.
Я искоса смотрю на Мартина. Лицо у него побагровело, лоб блестит; он достает из кармана носовой платок и вытирает испарину.
— Да, наверное, мне захочется убить того, кто обидит Тэннера, но на самом деле я вряд ли кого-нибудь убью. Особенно если полиция уже спешит на помощь.
— Она сказала «Бен», и она держала в руках цепочку и трусики Петры. Что прикажете думать? — Мартин на миг останавливается, трясет головой и тут же спешит вперед. — Надо скорее подняться наверх, а дальше видно будет.
Воспользовавшись передышкой, я достаю рацию, передаю, где мы, и спрашиваю, что происходит. Только что прибыли две бригады скорой. Одна отвезет Калли и Тони в больницу, вторая останется на опушке. По нашим следам едут на квадроциклах двое ребят из управления. Еще несколько человек едут верхом и идут пешком. Я напоминаю всем, что мы пока никого не подозреваем; у нас нет даже примет предполагаемого преступника. В первую очередь мы обязаны найти Петру и Бена. Многие наши сотрудники знают детей в лицо, но на всякий случай у всех есть их фотографии.
Мы подходим к развилке, и я рукой показываю Мартину, куда сворачивать.
— Мартин, что бы мы там ни увидели, первым пойду я. Естественно, вам сразу захочется подойти к Петре, но этого делать нельзя. — Я загораживаю ему дорогу, не давая идти дальше. — Вы меня понимаете? Дело очень серьезное. Возможно, где-то поблизости скрывается опасный преступник… Может быть, он даже сейчас следит за нами! Что делать дальше, решу я. По уставу мы даже не имеем права одни подниматься на холм!
— Вы меня не остановите, — говорит Мартин.
— Да, поэтому я и пошел с вами. Я не хочу, чтобы с вами что-то случилось или, раз уж на то пошло, чтобы вы предприняли… необдуманные действия. Когда доберемся до вершины, остановитесь и стойте. Ждите, пока я не скажу, что делать дальше. В общем, держитесь позади. Поняли?