– Надеюсь, вас не очень раздосадует, что надо будет отправиться сегодня со мной? – спросила Виктория на следующее утро, когда Тринити закончил завтрак. – Дядя Грант говорит, что если вы будете сопровождать меня в моем обследовании, вы лучше узнаете ранчо.
Тринити не успел ответить, как снова вмешался Бак:
– Я все равно ему не доверяю. Откуда мы знаем, что он не один из людей судьи Блейзера?
– Бак, с тех пор прошло пять лет, – произнес Грант. – Наверняка Блейзер бросил это дело.
– Ты боишься, что Тринити меня скрутит? – поинтересовалась Виктория.
– Нет, но...
– Тогда в чем же твои возражения? – настаивал Грант.
– Мне он не нравится, и я ему не доверяю, – без обиняков заявил Бак. – Он может быть профессиональным охотником за наградами.
– Чушь, – промолвил Грант. – Все охотники за наградами широко известны.
– Не все. Есть один такой, который каждый раз пользуется другим именем. Никто ничего толком о нем не знает, но говорят, что он доставил на виселицу больше дюжины человек.
– Откуда он? – спросил Тринити.
– Этого тоже никто не знает. Кажется, он появляется, получает бляху помощника правосудия и исчезает. В следующий раз его видят, когда он привозит того человека, за которым охотился. Потом он исчезает, снова. Он знает Запад насквозь... Лучше всех...
– Тогда могу доказать, что я не он, – сказал Тринити. – Вы можете проследить мой путь обратно до Техаса. Я спрашивал дорогу у многих людей.
– Если Тринити не может быть этим охотником за наградами, – промолвила Виктория, – тебе нечего о нем тревожиться.
– Я тревожусь обо всех, – признался Бак. – Я спокоен, только когда ты здесь, в доме, защищенная ото всех ищущих взглядов.
– Это очень мило с твоей стороны, Бак, – проговорила Виктория. Нежность и приязнь, прозвучавшие в ее голосе, заставили сжаться мышцы живота Тринити. – Но ты не можешь держать меня взаперти до конца жизни.
– Не знаю, почему бы нет, – вздохнул Бак. – Тебе незачем покидать этот дом. Для этого нет причины.
– Нет, есть, – возразила Виктория резким тоном, чего Тринити не ожидал. – Я сойду с ума, если не буду иногда выбираться отсюда. И хотя мне нравится быть с тобой и с дядей Грантом, я должна что-то делать или засохну на корню, как растение без воды на жарком солнце.
– Чепуха, – возразил ее дядя. – Я не согласен с тем, что ты должна сидеть взаперти, и не раз говорил это Баку, но не хочу больше слышать эти разговоры о том, что ты сойдешь с ума или засохнешь на корню.
– Разве вы не сошли бы с ума, сидя все время взаперти? – Виктория обратилась за поддержкой к Тринити.
– Не знаю, – признался Тринити. – Мне чаще приходилось тревожиться о том, где приклонить голову на ночь.