Некоторое время они ехали молча.
– Солнце село час назад, – переменила тему Виктория. – Может, остановимся?
– Нам нужно еще проехать всего несколько миль.
– Уже так темно, что я не вижу, куда еду.
– Я все вижу.
– Ты что, стараешься убедить меня, что способен видеть в темноте? Какими еще сверхчеловеческими способностями ты обладаешь? Нет, лучше не говори. Перечисление множества твоих навыков наверняка убьет у меня всякую надежду на побег. И моя задница так болит, что я живу лишь надеждой вернуть эту боль полной мерой.
– Готов обменять мои царапины на боль твоей задницы.
– Я и не думала, что мужчины Запада чувствуют боль. Я считала, что вы принимаете, не дрогнув, пули, кулаки, пинки – словом, все неприятности, которые может причинить вам человек или зверь.
– Не знаю, как насчет Бака, а я боль ощущаю. И эти царапины чертовски болезненные.
– Ничего, скоро их еще прибавится.
– Следующая попытка поцарапать меня или попинать может привести к тому, что я тебя как следует отшлепаю.
– Не посмеешь. Мужчина не может ударить даму.
– Вы, женщины, очень любите пользоваться этим.
– Чем этим?
– Двойным стандартом. Ты думаешь, что можешь царапаться, брыкаться и ругаться, делать практически все, что хочешь, а мужчина должен продолжать обращаться с тобой как со святыней.
– Чем же это двойной стандарт?
– Если мы совершим одну ошибку, даже если потом ведем непорочную жизнь, вы никогда не даете нам забыть об этом. Именно женщины поддерживают в нас чувство вины.
– У тебя отвратительное мнение о женщинах. Ведь так?
– У меня не было поводов его поменять.
– Не знаю, какой из моих проступков заслужил у тебя наибольшее осуждение, но если ты воображаешь, что я перестану драться за свою свободу, ты плохо разбираешься в женщинах... и в дамах, и в других.
– Не думаю, что дамы сильно отличаются от простых женщин. Разве что обычные женщины честнее.
– Почему у меня создается впечатление, что ты говоришь о ком-то определенном? И это не я.
Вопрос Виктории заставил Тринити замолчать. Он понял, что позволил глубоко запрятанным чувствам прозвучать в своем голосе. Ему следует лучше следить за собой. Он не хотел, чтобы Виктория узнала о Куини.
Он всегда гордился своим самообладанием, но с момента встречи с Викторией мысли о Куини постоянно преследовали его. Многие годы он старался забыть о ней. Несколько раз полагал, что это ему удалось, но она никогда не уходила из его мыслей надолго, Нет, если он хочет выбраться из Техаса живым, ему нужно выбросить ее из головы. Воспоминания о Куини мешали ему сосредоточиться.
– Я не говорил о ком-то конкретном, – наконец произнес Тринити. – Просто вообще о моем опыте общения с женщинами.