– Так считает каждый уважающий себя мужчина. Особенно здесь, на западе. Если тебе не хватает храбрости, можешь возвращаться на восток.
– У тебя получается, что на востоке живут одни трусы и бездельники.
– Я не это имел в виду, – отозвался Тринити. – Запад требует от мужчины готовности поставить на кон свою жизнь.
– А если он потерпит неудачу?
– По крайней мере будет знать, что умер как мужчина. Достойно.
– А его жена? Она тоже будет это знать?
– Конечно, Настоящая женщина не захочет быть замужем за трусом.
– Может быть, мне лучше позволить тебе меня повесить. Я явно не принадлежу этим краям.
– Что ты хочешь этим сказать?
Но Виктория промолчала. Тринити несколько раз попробовал вернуться к этому разговору, но она на его реплики не отвечала.
Почему она так презирает черты, являющиеся основой характера мужчин, где бы они ни жили? Обычно женщины ведут себя по-другому. Он знал это, не раз наблюдая, как женщины подначивают своих мужчин. Он наблюдал это в салунах, на старательских заявках, даже на нищих фермах.
Собственно говоря, именно эти качества Бака и ее дяди помогли освободить Викторию из тюрьмы. Или она думает, что раз все прошло успешно, в этом не было риска для жизни?
И еще одно озадачивало его. Почему она сначала дралась так отчаянно, а лотом вдруг сдалась? Даже перестала вырываться.
Он не мог понять Викторию. Впрочем, он вообще не понимал женщин. Возможно, теперь он бы понял Куини, но не тогда... в юности.
Но он не верил, что Виктория похожа на Куини. Обе убили своих мужей, но на этом их сходство кончалось.
Виктория не сомневалась, что не сможет больше ни мили оставаться в седле. Они уже ехали несколько часов без остановки. Вскоре после того как Тринити поймал ее, он нашел свою вьючную лошадь и теперь ехал, не останавливаясь ни на минуту.
– Можешь получить сколько хочешь вяленого мяса, – сказал он, когда она объявила, что голодна, – но мы не можем останавливаться, чтобы что-то сварить. Я хочу отъехать от ранчо как можно дальше.
– Это не имеет смысла. Мой дядя найдет и убьет тебя.
– Вероятность этого и заставляет меня двигаться, – ответил Тринити, и насмешливая улыбка на миг смягчила суровость его лица. – Мне совсем не нравится перспектива отбиваться от дюжины вооруженных мужчин и одновременно следить за тобой.
– Не тревожься. Это недолго будет твоей проблемой.
– Ты, видимо, очень уверена в Баке?
– Почему бы нет? Он вызволил меня из тюрьмы в Бандере так, что никто этого не заметил, и защитил от нескольких человек вроде тебя.
– Я все-таки взял тебя в плен.
– Только потому, что мы... потому что я потеряла бдительность.