— Почему?!
Глаза Бель Риоза страстно засверкали.
— Патриций, прошу вас, сядьте на место. Я скажу, когда вам можно будет идти. В чем же дело? Если вы считаете, что я недооцениваю врага, то ошибаетесь…
Дальше он заговорил, понимая, что вынужден быть более откровенным:
— На обратном пути я потерял один из своих звездолетов. Доказательств, что он попал в руки Основания, нет, но мы не можем найти его до сих пор, а если бы произошел просто несчастный случай, звездолет, несомненно, был бы обнаружен на обратном пути. Это незначительная потеря, менее чем десятая часть одного эскадрона. Главное в другом: Основание готово к военным действиям, а это значит, что у них есть тайные силы, неизвестные мне. Помогите, ответив всего на один вопрос: какой их военный потенциал?
— Понятия не имею.
— В таком случае извольте объяснить. Что вы имели в виду, когда говорили, что Империя не может победить такого ничтожного врага?
Сивеннец вновь уселся в кресло и отвел глаза от пристального взора Риоза. Он устало заговорил:
— Потому что я непреклонно верю в принципы психоистории. Эта странная наука достигла математической зрелости только при одном человеке — Хари Сэлдоне — и умерла вместе с ним, потому что после него никто не был в состоянии оперировать всеми его сложными математическими выкладками. Но даже за короткий период времени психоистория показала, что это наиболее могущественная наука, когда-либо изобретенная для изучения человечества. Не пытаясь предопределять действия отдельных личностей, она формулировала определенные математические законы, по которым развивались человеческие массы.
— Значит…
— Именно науку психоисторию Сэлдон и его последователи и применили при закладке Основания. Время, место и условия были выбраны математически так, чтобы все привело к развитию Второй Галактической Империи.
Голос Риоза задрожал от возмущения:
— Вы думаете: можно было предсказать, будто я нападу на Основание, выиграю такую-то и такую-то битвы по той-то и той-то причине? Вы пытаетесь внушить мне, что я глупый робот, который следует по заранее намеченному курсу к своему разрушению?
— Нет, — резко ответил патриций. — Я уже сказал вам, что наука эта не имеет ничего общего с индивидуальными действиями. Было просчитано куда более обширное будущее.
— Значит, мы с вами зажаты в твердой руке ее величества исторической необходимости?
— Психоисторической необходимости, — мягко поправил Бар.
— А если я воспользуюсь своей прерогативой свободной воли? Если я решу напасть через год или вообще не буду нападать? Насколько уступчива богиня? Или насколько изобретательна?