Девятый (Каменистый) - страница 2

Я до сих пор не знаю имени-отчества этого старика. И вряд ли узнаю. Про меня он, очевидно, тоже это не знает. Друг друга мы при встрече называем просто: "Здравствуйте". А встречаемся мы в последнее время часто – каждый день. Обычно он возится со мной с обеда почти до ужина, терпеливо и в доступной форме обучая множеству странных вещей. От него я узнал, чем съедобный бычок отличается от морского дракончика # 1; как обрабатывать нижние венцы избы прокисшей мочой; и как из стирального порошка, золы, электролампочки и банки томатной пасты "Чиполлино" сделать дымовую гранату. Насчет томатной пасты его, конечно, слегка занесло – вряд ли ТУДА ее поставляют.

# # 1 Морской дракончик – ядовитая рыба.

Хотя мало ли… знания вещь в себе – могут пригодиться самой концепцией, а не точностью рецептуры. Старый «Здравствуйте» с первого дня упорно вбивает в мою голову «Scientia potentia est» # 1 Я вообще-то сразу с ним согласился, но он, похоже, до сих пор не верит – думает, что неблагодарный ученик мастерски скрывает свой скептицизм.

# # 1 Scientia potentia est – «знание – сила» (лат.)

Интересно – где палеонтологи выкопали этого динозавра? Глядя на него, я начинаю догадываться, кто научил кроманьонцев шлифовать кремневые топоры и резать нефрит. Дай ему возможность, он и меня научит вырезать из вулканического стекла разнообразные пыточные инструменты. Вот только нет у него такой возможности. Меня ведь надо успеть научить многому… очень многому… До обеда тренируют плевками сбивать страусов на лету и потрошить морских черепах заточенным сибирским валенком; после обеда приходит седобородый Здравствуйте со своим неизменным тоскливым взглядом старой мумии и каким-нибудь очередным доисторическим девайсом под мышкой.

К вечеру, разумеется, я должен обязательно научиться делать аналогичные девайсы с завязанными глазами левой рукой на бегу. Помешать этому может лишь одно – очередной затяжной приступ. Тогда мне дают отдых. Час-два – не больше.

И так каждый день, вот уже два с половиной месяца. Не научит он меня искусству кроманьонцев – времени не хватит. Я не про его время говорю – у него впереди вечность: такие личности бессмертны. А у меня, увы, вечность не предвидится – мне осталось жить недолго.

Может месяц, может два… Повезет – три-четыре. Мне двадцать девять лет, и до тридцати я не доживу – умру в окружении безымянных людей. И сам я такой же безымянный – имен у «номеров» не бывает.

Еще недавно оно у меня было. Достаточно редкое. Я был Данилом, Данилой, Данило, Даном – как только мое имя не извращали. А теперь меня зовут просто – Девятый.