Вспомнились беседы, рассуждения Джунаида; Нуры часто видел, как мелочен и труслив хан, как он трясется перед каждой стычкой с большевиками… Почему? Не на того коня ставит Джунаид-хан! На англичан… Это же вчерашний день… Германия – вот сила! Недаром Гуламхайдар, этот хитрый торговец, день и ночь бредит немцами. Неужели Джунаид-хан не понимает, что надо быстро переметываться к немцам?! Трус… Не ханом он родился, а хитростью пробился в ханы. Разве не может он, Нуры, управлять так, как Джунаид? Ха-ха… Лучше хана! Курреев знал, что сыновья хана завидуют ему, его отчаянной смелости, изворотливости, сметливости… Сам Джунаид-хан говорил: «Ты, Нуры, бестия, умен, быть тебе моим министром. Только грамоты не хватает. Подучился бы малость у ишана…» И сейчас Курреев почти ежедневно ходит в ликбез. Никто не знает, с каким остервенением постигает он азы письменности. А Нуры задыхается от ярости, когда чувствует в себе какую-то ущербность. О, если бы он мог убить, растерзать в себе одного из двух людей, которые поселились в его теле, он прикончил бы того, который родился дайханином (пусть будет проклят тот час!) и не может вырваться из заколдованного круга…
Ох, тяжело… «Уснуть, поскорее уснуть и забыться», – приказывал себе Нуры, пряча голову под одеяло, но ему вспоминалась беседа с Аширом Тагановым… Они оба увидели на стене мазанки паука, который полз, расставляя клешни. Гадкий членистоногий каракурт. Заметив приближение Ашира, он выставил вперед хвост, как бы занял оборонительную позу, готовый нанести жалом смертоносный укол. Ашир смахнул его волосяной веревкой на пол. «Ты знаешь, Нуры, сколько лет существует на земле этот черный паучок? Триста миллионов лет». Ашир явно хвалился перед Нуры своей ученостью. Нуры и без него было известно, что каракурт убивает верблюда, не всегда после его укуса выживает человек… «Он кичился передо мной своими знаниями», – думал Нуры. Триста миллионов лет… Человека, мол, еще не существовало. Даже обезьяны еще не бегали по земле и не лазали по веткам, а каракурт уже жил и был таким, какой сейчас. Он обладает особой способностью выживать в любых условиях. Человек встал на землю, в мозгу у него забились мысли… А каракурт обходится без них. Неужели он глупый? Если он способен выжить в любых условиях, то он не дурак. Вот бы так и Нуры приспособиться к жизни, никого не бояться, а чтоб тебя все страшились!..
Нуры опять вздрогнул: кто-то ходил за стенами мазанки. Кому вздумалось тут разгуливать? Приподняв голову, Нуры долго, затаив дыхание, ждал повторных шагов… Их не было. Жалея Айгуль, Нуры, несмотря на издевки аульных обывателей, ходил по воду к Алтыябу, носил тяжелые ведра с водой на виду всего Конгура. Это приспособление к условиям? Аульчане привыкли к утренним походам Нуры, перестали насмехаться, что он занимается бабьим делом.