– Ах, вот как вы, мистер Холмс, расцениваете мою откровенность?! Ну так вот тебе: держи фляжку, выпей воды, налей в котелок Гейше и догадывайся о последующем сам! Методом дедукции...
Я взял с ходка брезентовые плащи, достал из своего мешка «мерзавчик» и побулькал водкой перед огнем костра.
– С этого не напьешься, – презрительно сказал Игорь.
– А заготовитель напиваться не может. Он не гусар. Но запах будет...
– Будет... Только все это – авантюра! – немного помолчав, отозвался Игорь. – А мой план, значит, насмарку?
– Ничего подобного! Будет использован. В ближайшее воскресенье – поохотимся.
Игорь обиженно засопел. В животе у него бурлило. У Гейши в животе тоже переливалась вода.
Я сунул под голову клочок сена, натянул поверх плащ и уснул.
Председатель урманского сельсовета Воробьев, проверив мои документы, поскреб пятерней затылок.
– Эх, не того я ждал! А вы не ко времени, товарищ Царабкоп! Ничего у вас не выйдет…
– Это почему же? Цены у нас сейчас новые, высокие.
Председатель снова потянулся к затылку.
– Не в том дело, что цены... Цена, она, конешно, играет... да тут, брат ты мой, дело такое... Не понесет мужик нонеча рыбу... Не станут контрактовать-то... Ин ладно. Спытайте. Может, и фартанет. На фатеру я вас к Адаму Иванычу поставлю. Мужик справный, перевеющий рыбак. В городу жил... Образованный.
– Ну, к Адаму так к Адаму! А Ева будет? – подвыпивший заготовитель игриво ткнул кулак в председательский бок.
Сельсоветчик усмехнулся.
– Энто уж как придется. Конешно, ежели...
– Денег у нас хватит!
– Само собой! У ково и денежки...
– Учительница-то у вас есть?
– Каки тут учительницы! Третий год дожидамся. Школу отбрякали, фатеру приготовили, а не едут к нам... Фершал, лонской год, собирался медпункт поставить, да так оно и осталось...
– Почему же такое дело?
– Далеко, вишь... глушь. Сказано – Урманка... Урман и есть. Живем в лесу, молимся колесу...
– Партийные в деревне имеются? Сам-то партийный?
– Я-то? Не-е! Малограмотный. Куды мне! Нет у нас партейных. Партизаны, которые были, имеются. А партейных нет... Ну, айдате, на фатеру поставлю...
Адам Иванович оказался плешивым, веселым и не по-деревенски остроумным мужичком лет под пятьдесят. Был очень подвижен, говорлив и брился по-городскому: начисто.
Пока Игорь уничтожал вторую сковородку яичницы с салом, я повел с хозяином дома деловой разговор.
– Прошлый год на Урманском озере рыбы, можно сказать, почти што и не было, – рассказывал Адам Иванович, – ну в нынешнем году другое положение. Рыбы, по совести ежели, много! В коих отногах ткни веслом – колом станет! И щучина, и окунь, и карась... Во какой карась, – он растопырил пальцы рук, – не карась, а сказано – лапоть! Золотой! Икряного еще много...