Кэт слышала, как умчался джип. Потерянная, она все ковыляла, едва переступая заплетающимися ногами. В одном из окон общежития горел свет, и выбивающийся из-за шторы узкий луч света служил ей маяком. Она поспешила к спасительному огню, скользя и оступаясь на мягком песке, отчаянно хватая воздух ртом, как будто за ней гнался сам дьявол!
Взлетев на темную пустынную веранду, девушка открыла комнату и, захлопнув дверь, в изнеможении прислонилась к ней спиной. Грудь ее вздымалась, словно она только что финишировала после изнурительного марафона. Отдышавшись, она дрожащей рукой повернула выключатель. Каким же голым и неуютным показалось Кэтрин ее жилище! Она медленно прошла к окну, открыла его и включила вентилятор. Стремительные потоки разогнали густой, горячий воздух, стало гораздо прохладнее. Кэтрин плюхнулась на кровать и, обхватив голову, пыталась отчаянно разобраться в хаосе мыслей и чувств.
Почему она расстроилась из-за аромата духов? Да не интересует ее, как развлекаются сильные мира сего! Разве ее вообще могут шокировать его причуды, если она уверена, что Джеф не пренебрегает женским обществом? Да он и не скрывал увлечений, иначе не обставил бы с такой роскошью спальню. И не случайно Сид ошибочно приняла ее за одну из приходящих дам Гарленда. Но тогда почему возникло чувство, будто ее предали? Обворовали, оскорбили. Полная бессмыслица. Все, чем занимается босс, — его сугубо личное дело.
Личное!
Вот, значит, почему улетел Джеффри? Притворился, что отправляется на совещание, а сам просто-напросто спешил на свидание! Потому и вырядился. Кэтрин застонала, яростно потирая раскалывающиеся от боли виски. Что ж, Джеф сам себе хозяин. Волен делать все, что заблагорассудится. И наплевать ему на остальных! В том числе и на меня, вздохнула Кэтрин, медленно поднимаясь на ноги. Она собрала в сумку мыло, шампунь, лосьон и поплелась в душевую. Ночные приключения Гарленда не имеют к ней никакого отношения. Она должна думать о работе, о перспективных проектах, но в первую очередь — о средствах существования. Однако впервые такие мысли не вызвали радостного воодушевления. Оставалась лишь острая, судорожная боль под ложечкой. Наконец, измотавшись, она уснула. Последней в череде мучительных, безнадежных раздумий была слабая надежда на то, что Джеф примет ее странное поведение за усталость, а не за... И Кэт погрузилась в сон...
Разбудили кухарку тяжелые удары в дверь. Она села в кровати, не понимая, что происходит. Стук продолжался. Раздался резкий, требовательный голос:
— Кэтрин! Проснись!