Казалось, вокруг них сгустился не туман, а напряжение и печаль.
- Для тебя твое решение было правильным. - Он заставил себя улыбнуться. - Я же решу, что правильно для меня. Как я выберу спутницу жизни, - и выберу ли ее вообще, - это моя проблема, Келли. Не упускай свой шанс на счастье, заботясь о том, что нужно мне, или твоему дедушке, или кому бы то ни было. У тебя своя жизнь.
Нико встал и поцеловал ее в макушку.
- Спокойной ночи, Келли, - пробормотал он. - Я знаю, ты найдешь то, что ищешь.
* * *
Келли сидела в шезлонге, как парализованная, точно в таком же положении, как ее оставил Нико. Пытаясь понять, что же все-таки сейчас произошло, она глубоко, прерывисто вздохнула.
Мог ли действительно Нико, это бесчувственное животное, извиниться за все свои оскорбления и издевательства? Что понудило его к этому? Он говорил от чистого сердца или был из тех мужчин, которые могли сказать что угодно, только бы женщина перестала плакать?
Она легла на спину и посмотрела в туманную темную высь. Что, если он говорил искренне? Что, если он действительно сожалеет? Слезы снова полились из глаз.
- Он поступил, как подобает, - пробормотала девушка, - попытался избавить меня от чувства вины. Значит, Нико, ты можешь быть нежным и внимательным.
И тут же Келли чуть не закричала от отчаяния. Доброта и сочувствие Нико причиняли еще больше боли, разрывали сердце, потому что теперь она окончательно поняла, что поспешный, панический отказ от свадьбы оттолкнул от нее действительно необыкновенного человека.
Она вспомнила его прощальные слова: «Я знаю, ты найдешь то, что ищешь». А что, если она уже нашла то, что искала? Что, если Нико, был ее настоящей любовью, а она по глупости отвергла его до того, как увидела эти дымчатые глаза и узнала вкус его поцелуев?
- Что, если? - шептала она, боясь правды. - Что, если?
* * *
Келли смеялась - и радовалась этому. Неужели уже прошло две недели с того времени, как она впервые перешагнула порог дома Николоса Вароса? За последние два дня Келли привыкла к постоянному присутствию Риса. Его щенячья преданность начала делать свое дело и сглаживать ее печаль. Ей нравились его остроты, и она находила приятным тягучий техасский говорок. Сколько времени она не смеялась?
Черт побери, Николоса Вароса! Сначала за его план отмщения, а теперь - за вежливое отчуждение. Он едва разговаривал с ней, постоянно был смущен и насторожен. Раз или два она видела, как он проходит по коридору, не глядя в ее сторону и кривя губы в сардонической усмешке.
Уж лучше бы продолжал издеваться! По крайней мере, тогда в его глазах горел огонь.