— Да хоть комар на стероидах, — парировал Марти. — Я не подпишу ордер. Если вам так уж приспичило обыскать компанию, возбуждайте уголовное дело — и вперед. Будут основания для получения ордера на обыск, моя санкция вам не понадобится.
— На это уйдет не меньше недели.
— И что?
— А если безопасность Швейцарии действительно под угрозой?
— Ой, только не надо впадать в истерику.
На стене за спиной Марти висела фотография, где он буквально вползает на стадион в конце своего злополучного марафона. Казалось, он шатается даже в неподвижной рамке. Во время бега его вырвало, это было заметно по его внешнему виду. Фон Даникену стало любопытно, что же это должен быть за человек, если он выставляет на всеобщее обозрение фотографию, сделанную в один из самых унизительных моментов его жизни.
— Если вы так уверены, что существует непосредственная угроза безопасности Швейцарии, то дайте мне хоть какие-то приемлемые доказательства, — сказал Марти. — Вы говорите, Ламмерс разрабатывал артиллерийское оружие. Прекрасно. Покажите мне его. Этот ордер — не просто бумажка в деле. Считайте, что это моя голова, если я выступаю вашим гарантом. И не дождетесь, что я позволю мобилизовать все ресурсы для проверки ваших сумасбродных домыслов.
Сумасбродные домыслы? И это все, что он заслужил за тридцать лет безупречной работы? Фон Даникен окинул Марти изучающим взглядом. Впалые щеки. Слишком модные длинные волосы, подкрашенные слишком модной хной. Если захочет, может скрутить закон в бараний рог. Сейчас Марти специально строил из себя непреклонного стража закона, чтобы отыграться за фиаско с самолетом ЦРУ.
— А «Узи»? — спрашивал фон Даникен. — А паспорта? Они в расчет не принимаются?
— Вы же сами говорите — напуган, в бегах. Сами по себе эти факты еще не дают права вторгаться в его частную жизнь.
— Он мертвец. У него больше нет частной жизни.
— Не надо придираться к словам.
«Господь не разрешает нам презирать ближнего своего». Фон Даникен уважал не только своего ближнего, но и конституцию. За всю свою карьеру он ни разу не позволил себе отойти от буквы или духа закона. Но за последние десять лет работа полицейского коренным образом изменилась. Как сотруднику контртеррористической службы, ему необходимо было предотвратить преступление. Роскошь собирать улики постфактум и представлять их в магистрат на рассмотрение городского суда отошла в прошлое. Теперь все чаще улики приходится подменять опытом и интуицией, обострившейся за тридцать лет работы.
Фон Даникен подошел к окну и посмотрел на реку. Сумерки превратили небо в палитру оттенков серого цвета, воюющих между собой над городскими крышами. Снегопад, который еще несколько минут назад почти утих, снова не на шутку разошелся. Порывы ветра кружили в злом вихре снежные хлопья.