— Добавить, — сказал полковник Майк.
Пламя увеличилось. Стрелка добралась до ста восьмидесяти градусов.[18]
— Какие у них планы? Назови мне цель. Место, число, время, — непреклонно повторял полковник Майк.
Человек рождается для определенного вида деятельности: Майк был рожден для пыток, как жокей для скачек.
Сто девяносто.[19]
— Сначала твой член лопнет, как переваренная сосиска. Потом у тебя внутри вздуется желудок и закипят легкие. Посмотри на свои руки. Мясо уже начинает отставать от костей. Самое грустное, что мы можем продолжать очень долго.
Выпучив глаза, Гассан продолжал изрыгать проклятия и клясть свою судьбу.
— Имя твоего связного? Как будут использовать взрывчатку?
Двести градусов.[20]
— Ладно! — закричал Гассан. — Я скажу. Вытащите меня! Пожалуйста!
— Что ты скажешь?
— Все. Все, что знаю. Имя. Вытащите меня!
Полковник Майк поднял руку, подавая сигнал охраннику, и подошел поближе к чану. Его лоб покрывала испарина.
— Кто заказчик?
Гассан произнес имя, которое Паламбо раньше никогда не слышал.
— Я передал лично ему. Он заплатил двадцать тысяч долларов.
— Куда ты доставил взрывчатку?
— В Женеву. Гараж в аэропорту. Четвертый этаж.
Плотина рухнула. Гассан начал говорить, информация хлестала из него, как вода из прорвавшейся трубы. Имена. Связи. Явки. Пароли. Хотя он не мог говорить быстро.
Паламбо все записывал на магнитофон. Затем он вышел из помещения, чтобы проверить данные, и через пять минут вернулся.
— Некоторые имена прошли проверку, но мы потратили слишком много сил.
— Так что же? Значит, есть еще вопросы для нашего выдающегося гостя? — спросил полковник Майк.
— Конечно есть, — ответил Паламбо. — Мистер Гассан давно в деле. А мы только начали.
Полковник Майк кивнул охраннику:
— Прибавь жару.
Джонатан доехал до Арозы за полтора часа. Миновав Постштрассе, он припарковался у гостиницы «Кульм», в трехстах метрах от «Белльвю». Симона, ссутулившись, сидела на пассажирском сиденье и курила.
— Тебе не стоит оставаться, — сказал Джонатан. — Лучше, если мы расстанемся. Дальше я справлюсь один.
— Я хочу остаться, — ответила она, глядя в окно.
— Поезжай домой. Ты выполнила свой долг. Ты протянула мне руку помощи, когда это было необходимо. Я не хочу нести за тебя ответственность.
Последняя фраза разозлила Симону.
— Никто тебя и не просит, — отрезала она. — До сегодняшнего дня я, вообще-то, была в состоянии присматривать за собой. Спасибо тебе большое.
— Что ты скажешь Полю?
— Скажу, что помогаю другу.
— То-то он порадуется, если ты позвонишь ему из тюрьмы. Ты все больше и больше погружаешься в трясину неприятностей.