Симона повернулась к нему, окинув сердитым взглядом. Ее щека в том месте, куда пришелся удар полицейского, стала пунцовой. Синяк сильно выделялся на фоне ее обычно безупречной внешности.
— А ты, ты сам что делаешь? Скажи мне, Джон.
Джонатан уже пообещал себе, что будет предпринимать какие-то шаги последовательно. Вообще-то, он понимал, что уже находится в бегах, но не из-за полицейских — честных или нечестных. Его пугало другое: правда.
— Пока не знаю, — ответил он.
Симона выпрямилась.
— Сколько у тебя братьев?
Вопрос застал его врасплох.
— Двое. И сестра. А что?
— Если бы беда случилась с кем-то из них, ты бы уехал домой?
— Нет, я бы не уехал.
— А вот у меня нет ни братьев, ни сестер, — продолжала Симона. — Я замужем за человеком, который относится к работе, как к любовнице. У меня только ученики и Эмма. И я не меньше тебя потрясена тем, что мы узнали. Если я могу хоть чем-то помочь, дай мне шанс. Я понимаю, ты волнуешься за меня, и, поверь, ценю это. Завтра я уеду в Давос к Полю. Наверняка к тому времени мы все выясним. Но если придется противостоять полиции, мне бы хотелось быть рядом с тобой.
Джонатан понял, что ему не отделаться от Симоны. Нельзя отрицать, что ее присутствие не помешало бы, если придется предстать перед капитаном полиции. Симона работала в престижной школе в Женеве, ее муж — уважаемый экономист.
Он наклонился и вытащил у нее изо рта сигарету.
— Ладно, ты выиграла. Но если остаешься, то бросаешь курить. А то меня уже тошнит от твоего курева.
Симона тут же достала другую.
— Allez,[21] я здесь подожду. — И поцеловала его в щеку. — Будь осторожен.
Опустив голову, Джонатан шел по улице, прикрывая рукой глаза, чтобы хоть немного видеть дорогу. Ветер неистово швырял в лицо снег. Джонатан свернул в переулок, ведущий к Постштрассе, затем вышел на дорогу через Арленвальд — лес у подножия горы. Здесь ветер был не такой сильный, и Джонатан пошел быстрее.
Уличные фонари остались позади, и дорога, по обеим сторонам которой росли высокие сосны и стройные, одна к одной, березы, теперь была почти не видна. Справа начинался крутой склон. Через несколько минут Джонатан вышел к гостинице с тыльной стороны здания и, утопая по колено в снегу, спустился по склону. Он остановился под деревьями, растущими как раз напротив его окон. Четвертый этаж. Ближайший к нему угол. Прямо около здания столетняя сосна соблазнительно раскинула ветви, почти касаясь балконов на третьем и четвертом этаже.
И тут Джонатан почувствовал чей-то взгляд, волосы у него встали дыбом. Он резко обернулся, уверенный, что за ним наблюдают, и внимательно осмотрел склон. Где-то на дереве ухнула сова. Ее глубокий, низкий крик заставил его вздрогнуть. Он вглядывался еще несколько секунд, но никого не заметил.