– Смотрите и учитесь, – приказал он. Спенсер почувствовал напряженность ее плеча, когда она снова села. Он задержал руку лишь на мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы ощутить сквозь шелк блузки Джейн теплоту ее кожи. Он убрал руку и оперся ладонью о стол.
Их головы были так близко друг к другу, что, если бы она повернулась к нему, их губы встретились бы. Она дышала учащенно, и глаза Спенсера помимо его воли наслаждались контурами ее грудей сквозь шелк и кружево.
Джейн не шевелилась. Ее лицо было все время повернуто к экрану, но тело давало ему знать, что его близость воздействует на нее.
Он размышлял, окажется ли кожа ее шеи шелковистой на ощупь. Он представлял себе ее волосы свободно распущенными, когда будет заниматься с ней любовью.
Отогнав от себя эти образы, пока его мозг не завис почище компьютера, Спенсер объяснил, что надо делать, чтобы вернуть документ.
Вскоре он получил файл обратно.
– Ну вот. Вы искали эту версию? – Его голос охрип.
– Да. Огромное спасибо. – Джейн даже не повернула головы, чтобы взглянуть на него. Похоже, она знала, что, если повернется и посмотрит ему в глаза, он бросится перед ней на колени. А она слишком умна, чтобы допустить такое.
Спенсер совсем забыл о неотложном деле в бухгалтерии. Он вышел от Джейн, прошел мимо двери в свой офис и на ходу бросил Юми:
– Мне надо выйти ненадолго. Я потом позвоню.
Не обратив внимания на ее протесты, он прошел по коридору, спустился на лифте в холл и вышел на улицу.
Итак, он влюблен в замужнюю женщину. Она пытается избегать его, а он, святой Спенсер, прилагает максимум усилий, чтобы сделать это невозможным.
Когда они были в офисе, одного знака, одного положительного движения с ее стороны было бы достаточно, чтобы он перестал себя контролировать. Если бы она прикоснулась к нему или посмотрела на него, то он шагнул бы вперед, накрыл ее рот своим – и к чертям все последствия. Он потребовал бы от нее признать, что их все сильнее влечет друг к другу.
Он желал Джейн так, как не желал никакую другую женщину. То, что она замужем, причиняло боль. Но не мешало ему хотеть ее. Он закрыл лицо руками и обнаружил, что они дрожат. К горлу подступила дурнота. Он ничуть не лучше Карен.
Он потратил немало времени, ненавидя свою бывшую жену, возлагая на нее вину за развал их брака, – за то, что она предала его и оставила ради другого мужчины.
Он вспомнил один из их последних разговоров перед тем, как она ушла. Собственно, разговором это вряд ли можно было назвать – скорее, он отчитывал плачущую Карен. Он выплеснул на нее весь водопад эмоций. Она в конце концов встала, вытерла слезы и сказала: