Миссис Кристмас покачала головой.
— Конечно! Ребекка была ласковой, нежной, а как любила его! Она желала бы ему только счастья. Как жаль, что они не могли иметь детей...
— Да, очень жаль.
Вечером того же дня на полу в ванной Бетти снова ожидал увесистый камень. Оконное стекло, разумеется, разлетелось вдребезги. На этот раз Бетти все-таки вызвала полицию.
Пришел молоденький полицейский в штатском, представившийся детективом Дэвидсоном, расспросил Бетти, обошел квартиру, сунул нос во все углы, даже слазил зачем-то на чердак, а под конец упаковал камень в плотный полиэтиленовый пакет и унес с собой как улику. Да, и еще не без издевательского удовольствия порассуждал о чудовищных маньяках, нападающих на таких вот хорошеньких девушек, как Бетти, привел в пример два-три леденящих душу случая якобы из собственной практики, предупредил, что надо быть предельно осторожной, и посоветовал, если злоумышленник снова позвонит, записать разговор на магнитофон.
Перед уходом он оставил ей свою роскошную с тиснеными буквами визитку, из которой Бетти узнала, что детектива Дэвидсона зовут Робертом. Веселенькая жизнь! Если симпатичный парень из полиции рассчитывал всем этим произвести на нее сильное впечатление, так он своего добился.
Бетти тщательно заперлась на все засовы, легла в постель и, не включая света, принялась обдумывать случившееся.
Маньяк не маньяк, а кто-то, похоже, взялся за меня довольно основательно. Но кто? Те трусоватые мальчишки, пристававшие ко мне возле кинотеатра, наверняка и думать обо мне забыли.
Бетти вдруг захотелось поделиться с кем-нибудь своими сомнениями и страхами, но не с кем было. Да, так вот и не с кем... Как-то получилось, что ни подруг, ни приятелей у нее тут, в Кларксвилле, не образовалось. Бетти, конечно, грешила на отца, на его неуживчивый характер, но не забыла и собственную нелюдимость и замкнутость.
Если бы жива была мама! — мечтала Бетти. Или хотя бы отец... Ну не с доктором же Флинном делиться проблемами! Черта с два, с ним на личные темы я больше и словом не обмолвлюсь!
Впрочем, на следующий же день стало ясно, что Бетти и так слишком много наболтала накануне в порыве откровенности. Едва придя утром на работу, доктор Флинн сделал ей выговор за беспорядок в приемной. При этом он так мрачно смотрел на Бетти и говорил таким злым голосом, что невольно хотелось куда-нибудь спрятаться от него. Босс придрался даже к журналам, лежавшим на столике, отметив, что им уже пошел второй год.
— Купите новые! — потребовал он. — А эти — на помойку...
— Слушаюсь, сэр, — кротко ответила Бетти, впрочем едва удержавшись от того, чтобы не отдать скаутский салют.