«А-а-а, а я-то уже испугался! Хитро придумал, ничего не скажешь! А я должен, значит, теперь поддерживать эту легенду? Что-то он часто стал меня ставить в неудобные позы. Как бы это не вошло у него в привычку!»
Воронов протянул Сталину тезисы по ситуации в авиастроении, которые должен был озвучить на предстоящем заседании и, пока тот их изучал, стал отвечать на вопросы заинтригованных товарищей. Впрочем, вопросы задавал, в основном, Берия. Молотов только скептически улыбался, показывая всем своим видом, что он твердый материалист и ни в какие сверхспособности не верит. Что Андрея очень даже устраивало, ему более чем хватало внимания Лаврентия Павловича.
— Товарищ Берия, можно вас попросить о небольшой услуге? — попытался он прервать поток неудобных вопросов, переведя разговор на другую тему. — Я не знаю в лицо большую часть руководителей и конструкторов, которые будут присутствовать на этом совещании. Не могли бы вы подсказать мне их фамилии и должности, когда они будут входить?
— С удовольствием. А с чего вы взяли, что я их всех знаю?
— Ну, иначе товарищ Сталин э… уволил бы вас за служебное несоответствие, — решил отшутиться Андрей.
— Верно! — рассмеялся Берия. — Должен же я знать в лицо своих потенциальных клиентов!
— У вас их и так сейчас многовато, — рискнул поддержать опасную тему Воронов. — Боюсь, что кое-кого из ваших спецНИИ нам придется вскоре изъять.
— Если так будет лучше для дела, то хоть всех, — неожиданно легко согласился Лаврентий Павлович, не показав удивления от знания его собеседника о существовании «шарашек». — Хотя они и у меня прекрасно работают. Условия как-бы не лучше, чем на свободе.
Сталин закончил чтение и, сделав в бумаге несколько пометок, вернул ее Андрею со словами: «В целом согласен. Просмотрите мои замечания.» После чего поднял трубку:
— Все собрались? Приглашайте!
В кабинет начали заходить участники совещания. Сидевший рядом с Вороновым Берия, выполняя обещание, шепотом представлял Андрею входящих:
— Нарком авиапромышленности Шахурин, его заместитель и по совместительству авиаконструктор Яковлев, еще два его заместителя Хруничев и Воронин, конструкторы Ильюшин, Поликарпов, Микоян, Лавочкин, Гудков, Сухой, Петляков, Ермолаев. Двигателисты Швецов, Климов, Микулин, начальник ЦАГИ Петров. Конструкторы Туполев и Архангельский не смогли прибыть по уважительной причине, — усмехнулся в конце Лаврентий Павлович.
«Да уж, знаем мы эту причину», — думал Андрей, просматривая заметки Сталина на своем плане. Одна из них как раз касалась этого вопроса — Вождь считал освобождение Туполева из «шарашки» преждевременным. «Ну нет, так нет. На самом деле и там условия для работы достаточно неплохие.»