Оставалось только наладить будни. Даже маленькая Йордис это понимала. Она вела себя тихо, как мышка. Ибо самым дорогим сейчас был Фредрик. Самым важным. Только Агда по-прежнему требовала внимания матери. Хотя можно было сказать, что она ведет себя естественно. Она плакала, когда нужно было ложиться спать, хныкала, когда ее утром будили, жаловалась, если ей не давали молока с хлебом, плакала, получив их, если хлеб оказывался не черный.
Йордис совсем перестала выражать свои желания, она возилась с чем-нибудь в одиночестве, не смеясь и не плача. Любила сидеть в прихожей под вешалкой. Среди обуви. Там, где она сидела, когда упал Фредрик. Играла со шнурками. Или просто разглядывала все, что ее окружало, большими серо-зелеными глазами. Когда у Элиды редкий раз была возможность подержать ее на коленях, она сидела тихо-тихо. Словно хотела, чтобы мать забыла, что она там сидит.
Только когда Фредрик вернулся из клиники, Элида увидела, каким запущенным сделался дом за то время, что она ездила в больницу. Эрда старалась быть хорошей хозяйкой, но уход за младшими сестрами отнимал у нее почти все время.
Элида хотела было попросить Анни на время бросить работу. Но потом отказалась от этой мысли. Испугалась, что Анни потеряет место. И кто знает, найдет ли она потом новое.
Эрда должна была снова вернуться в школу.
Дни Элиды сливались в единый поток.
Зато ночи принадлежали только ей. Она шила к Рождеству платья для двух женщин, которые пришли к ней тканью и фасоном. И регулярно поднималась на второй этаж, проверить, дышит ли Фредрик.
Шить по ночам. Можно было сказать, что это приносит большое утешение и здоровую усталость.
Утром Фредрик сердился, что по ночам она ухаживает за ним. Щеки у нее ввалились.
Элида уверяла его, что делает это ради себя.
— Господь не милостив ко мне. Он мне мстит за то, что я как была, так и осталась неспасенной.
— Не говори глупости, Элида, — с трудом, как мог произнес Фредрик.
Он научился даже смеяться, по-своему. Ему так хотелось смеяться! Наверное, главным образом из-за меня думала Элида.
Хельга много помогала по дому, хотя ей было только одиннадцать лет. Вернувшись из школы и поев, она сразу же шла к отцу. Уроки она делала у него наверху Так что после обеда Элида была свободна. Ее огорчало что Хельга не играет с детьми.
Но все это было временным.
Да! Так или иначе все должно наладиться.
Тетя Хельга, приходя к ним, была по-прежнему мягкой и доброй. Элида даже решила, что Фредрик запретил сестре молиться у них вслух. Теперь, избежав смерти, он стал пользоваться у сестры еще большим авторитетом.