Однажды она проснулась от крика пастора. Не от того, о котором говорил работник, когда привез портрет. В этом крике звучала радость. Задор. Сара Сусанне проснулась, думая, что он в комнате. И увидела темную стену.
— Не позволяй преходящему поглотить твою жизнь. Ты должна учиться, Сара Сусвнне! Учиться...
После обеда Сара Сусанне предупредила прислугу, что теперь по вечерам она будет читать им вслух. После того как закончатся работы в хлеву и дети будут уложены. Если кто-нибудь захочет послушать, милости просим в гостиную. И это сейчас, в разгар приготовлений к Рождеству! Она сама развела в большом кувшине сок с водой и попросила сестру Эллен, которая все еще была у них экономкой, выложить на большое блюдо лепешки-лефсе.
И они пришли. Работники. Кристоффер и Даниель из лавки. Никто не мог отказать себе в таком удовольствии. Выпить в гостиной стакан малинового сока с лепешкой! И не важно, что при этом им будут еще и читать вслух книгу, — ради такого случая можно выдержать и это!
Сара Сусанне не была уверена, что справится с чтением. У нее не было такого, как у пастора, голоса. Не было его способности заставлять людей слушать себя. Она должна была использовать что-то, чем, может быть, даже не обладала. Найти в себе то, что хотела бы скрыть. Но должна была обнаружить.
Должна была выбраться из этой неотвратимой пустоты.
Первые строчки оказались самыми трудными. Она смотрела на слова, которые ей предстояло произнести вслух. Но при первой же попытки услыхала, что они звучат не так, как нужно. Ей не хватало дыхания. На мгновение она остановилась. Невольно встала. Все смотрели на нее. Все. Ждали.
Она услыхала его голос. Низкий, отчетливый. Тайна в том, чтобы найти свой голос. Разве не это он говорил? Конечно это!
Она глубоко вздохнула и начала снова. И все получилось! Слова, слетая с ее губ, находили свой путь, как реки, текущие из переполненных горных озер.
Она читала!
Чудесным образом одно следовало за другим. Уже в первый же вечер во всех уголках Хавннеса говорили о Дочери рыбачки Петре. Как будто она сошла на их берег, чтобы отпраздновать с ними Рождество. После чтения Даниель пришел на кухню к женщинам. Спрашивал, предполагал.
— Как думаете, что будет дальше? Интересно, в книге написано про живых людей? Вы когда-нибудь слышали о ней? Откуда она, собственно, родом? Кажется, я с ней где-то встречался...
Эти вечера все преобразили. Придали цвет и блеск всем хлопотам перед появлением на свет младенца Христа. Хотя люди знали, чем все это закончилось. Голгофой и страданиями уже до самой Пасхи. Это был рассказ о жизни. О настоящей жизни, в которой могло случиться все, что угодно.