Финтан слушал эти названия, слушал голос этого человека и чувствовал слезы в своих глазах, не понимая почему. Быть может, из-за звука голоса, глухого, обращенного не к нему, а к самому себе, или, скорее, из-за того, о чем говорил Джеффри, из-за этой мечты, пришедшей из такого далека, из-за этих названий на незнакомом языке, которые он торопливо считывал с карты, пришпиленной к стене, словно через мгновение будет слишком поздно, словно все ускользнет: Гарамантес, Тумелита, Тайма, и еще это, написанное красными заглавными буквами, NIGERIA METROPOLIS, у слияния рек, на границе пустыни и леса, там, где вновь начался мир. Город чернокожей царицы.
Было жарко. Вокруг ламп роились крылатые муравьи, к световым пятнам липли агамы, вытянув голову с неподвижными глазами к центру ореола из мошкары.
Финтан так и стоял на пороге. Смотрел на лихорадочно возбужденного человека, шагавшего взад-вперед перед картой, и слушал его голос. Пытался представить себе город посреди реки, таинственный город, где время остановилось. Но всё, что он видел, была Онича, застывшая на речном берегу, со своими пыльными улицами и домами под железными ржавыми крышами, с причалами, зданиями «Юнайтед Африка», дворцом Сэбина Родса и зияющей ямой перед домом Джеральда Симпсона. Быть может, уже слишком поздно.
«Ступай, оставь меня».
Джеффри сел за стол, заваленный бумагами. У него был усталый вид. Финтан попятился, стараясь не шуметь.
«Закрой дверь».
Он говорил «дверь», пропуская звук «р», и из-за этого Финтан подумал, что мог бы любить Джеффри, несмотря на его злость и раздражительность. Он закрыл дверь, выпуская ручку очень медленно, словно боялся его разбудить. И тотчас же почувствовал комок в горле и слезы в глазах. Зашел к May в ее комнату, прижался к ней. Он боялся того, что должно было случиться, хотел бы никогда не приезжать сюда, в Оничу. «Поговори со мной на твоем языке». Она спела ему считалку, как в прежние времена.
Первые линии татуировки — эмблема солнца, или итси нгвери, сыновей Эри, первого из умундри, потомков Эзе Ндри. Мозес, говорящий на всех языках залива Биафра, рассказывает Джеффри: «Люди в Агбадже называют знаки на щеках молодых людей ого — крылья и хвост сокола. Но все они зовут бога Чуку, то есть Солнце».
Он говорит о боге, который посылает дождь и урожаи. Говорит: «Он повсюду, он дух неба».
Джеффри записывает это, потом повторяет слова из египетской «Книги мертвых», где сказано:
Я бог Шу[32], мое средоточие — око отца.
Мозес говорит о чи, душе, говорит об Аниану, Властелине Солнце, которому приносили кровавые жертвы. Мозес говорит: «Когда я был еще ребенком, людей племени авка звали Сыновьями Солнца, потому что они были верны нашему богу».