Онича (Леклезио) - страница 52

Джеффри идет вспять по бесконечному пути.

Это ее он видит теперь во сне, ее, чернокожую царицу Мероэ, бегущую от руин города, разграбленного воинами Аксума. Ее, окруженную своим народом, царедворцами, мудрецами, архитекторами, а также крестьянами и рыбаками, кузнецами, музыкантами, ткачами, горшечниками. Окруженную толпой детей, что несут корзины с пищей, гонят стада коз, коров с большими миндалевидными глазами, чьи лирообразные рога венчает солнечный диск.

Она одна пред этой толпой, одна, кто знает свою судьбу. Каково ее имя, этой последней царицы Мероэ, той, кого люди с севера изгнали из ее царства, побудив к величайшему приключению на земле?

Это ее он хочет видеть теперь, быть может звавшуюся Кандакой, подобно другой чернокожей царице Мероэ, одноглазой и сильной, как мужчина, которая двинула войска против Цезаря и завоевала остров Элефантину. Кандакой ее называл Страбон, но настоящее ее имя было Аманиренас.

Через четыреста лет после нее молодая царица знает, что никогда больше не увидит воду большой реки и восход солнца над могилами древних царей Мероэ: Кашты, Шабако, Шебитку, Тахарки, Анламани, Каркамани. Не будет больше книг, чтобы вписать туда имена цариц: Бартаре, Шананакдахете, Лахидеамани… Ее сына, быть может, будут звать Шаркарер, как царя, победившего египетское войско у Джебель-Кейли.

Но та, которую он видит, отнюдь не величественная властительница, несомая в паланкине под опахалами из перьев, окруженная жрецами и музыкантами. Это исхудавшая, закутанная в белое покрывало женщина, бредущая босиком по песку пустыни среди оголодавшей орды. Ее волосы распущены по плечам, свет солнца опаляет ей лицо, руки, грудь. На ее челе по-прежнему золотое кольцо Осириса, Хентиаменти, владыки Абидоса и Бусириса[35], и диадема, на которой начертаны знаки солнца и луны, соколиные крылья и хвост. А на шее — глава Маат[36], глава отца богов, овна[37] с усиками скарабея, окружающими анкх, знак жизни, и уср, слово силы, вот так:[38]

Уже много дней она идет со своим народом, прокладывает путь туда, где солнце скрывается каждый вечер, к Атебу, входу в туннель на западном берегу небесной реки. Она идет со своим народом по самой ужасной пустыне, где дуновение ветра обжигает, где горизонт всего лишь огненное озеро, где живут только скорпионы и гадюки, где лихорадка и смерть кружат ночью меж шатрами, унося дыхание стариков и детей. Когда настал день ухода, черная царица собрала свой народ на площади Казу, пред дымящимися руинами храмов, сожженных воинами Химьяра, Аксума и Атбары. Главные жрецы бога, бритоголовые и босоногие в знак траура, сидят на корточках на площади. Они держат в своих руках знаки власти и вечной силы неба, бронзовые зеркала, священные камни. В деревянном сундуке заперты свитки: «Книга мертвых», «Книга дыхания», «Книга воскресения и суда». Перед рассветом небо еще темнее, чем земля. Потом, когда появляется солнце, освещая простор реки и низкий песчаный берег, где приготовлены плоты, в Мероэ в последний раз звучит молитва, и все мужчины, и все женщины обращаются к сияющему диску, который всплывает над землей, несомый невидимым