Письма Яхе (Берроуз, Гинзберг) - страница 4

После этого я несколько раз звонил Билли по телефону, но он всегда вешал трубку, как только слышал мой голос. Я также написал ему длинное письмо, на которое он так никогда и не ответил. Спустя три месяца я прочитал в газете, что он погиб в автокатастрофе. Мама воскликнула: "О, да это тот мальчик Брэдшинкелей! Вы же были с ним такими хорошими друзьями, не так ли?"

Я сказал: "Да, мама", - не чувствуя при этом абсолютно ничего.

И забрался в силосное хранилище, где было полно выдохшейся бражки. Ее там и гнали. Еще один шаблон: человек, который выдает воспоминания на заказ. Какие тебе угодно воспоминания, и он гарантирует, что вы искренне поверите тому, что все как раз именно так и происходило (в сущности, я сейчас был близок к тому, чтобы продать самому себе Билли Брэдшинкеля). Японская строчка, которую Сэндмэн задал в качестве ключевой темы повествования: "Только опытный старьевщик торгует новыми грезами для стариков!". О, что за дьявольщина! Оставьте это Трумэну Капоте.

Еще один обрывок воспоминаний, на этот раз искренний. Каждое воскресенье за ланчем моя бабушка ностальгически выкапывала из могилы своего брата, убитого пятьдесят лет назад, когда он перетаскивал ружье через забор и прострелил себе легкие.

- Я всегда помню, каким красивым мальчиком был мой брат. Я видеть не могу мальчиков с ружьями.

Так что каждое воскресенье у нас за ланчем у деревянной изгороди лежал мальчик, и кровь ручейками стекала в зимнее жнивье на замерзшей красной глине Джорджии.

И бедная старая миссис Коллинз, с нетерпением ждущая, когда созреют катаракты, и ей наконец-то смогут прооперировать глаз. О Боже! Воскресный ланч в Цинцинатти!

25 января, 1953

Отель "Мульво Регис", Богота

Дорогой Ал,

Богота расположена на высокой равнине, окруженной горами. Трава саванны ярко-зеленая, и в ней там и сям высятся черные каменные монолиты Доколумбовой эпохи. Мрачноватый, унылый город. Моя комната в отеле небольшая одноместная спальня без окон (окна в Южной Америке - роскошь), с выкрашенными в зеленый цвет дощатыми стенами и слишком короткой кроватью.

Долгое время я сидел там на койке, парализованный приступом безделья. Затем вышел на разреженный холодный воздух, чтобы достать выпивку. Слава Богу, что я не ввалился в этот город на джанковой ломке. Я пропустил несколько рюмок и вернулся обратно в отель, где злоебучий пидор-официант обслужил меня весьма посредственным обедом.

На следующий день я отправился в университет получить информацию о Яхе. Все науки смешались в институте. Красное кирпичное здание, пыльные коридоры, офисы без табличек, в большинстве своем закрытые. Я продирался сквозь корзины, чучела животных и ботанические прессы. Эти предметы постоянно переносили из одной комнаты в другую без видимой причины. Из офисов неожиданно выскакивали люди, требовали какую-то хуйню из мусора в холле, и утаскивали ее обратно к себе. Уборщики сидели вокруг на корзинах, покуривали и приветствовали каждого как "доктора".