Серега потрогал ногой портфель.
— Тяжелый!
— Для вашей светлости старались… Пара бутылок чешского пива, финский сыр, конфеты ассорти и прочая мелочь…
— Вот это друг — я понимаю! Не поленился такую уйму припереть аж из самой Москвы… Если бы еще на честно заработанные деньги…
— Не из Москвы, а из Ленинграда… И не бери меня за жабры…
— Ничего не пойму — или это влияние жены, или…
— Расскажу — поймешь… А рассказывать, наверное, придется долго…
На кухне вор торопливо разгрузил портфель.
— Жратва, конечно, вещь прекрасная, но вот тебе подарок на память обо мне, — вор протянул Сереге калькулятор.
— Это из Москвы или Ленинграда?
— Не гадай… Машинка что надо. Я ею достаточно попользовался. Дивиденды, знаешь, подсчитывал вечерами, душу рублями ублажал. Теперь подсчитывать нечего. Все спустили до копейки. Все! И на банях крест!
— А чего это ты вдруг в столицу махнул? Проветриться? Звонил твоей мамаше, а она ядовито так сообщает, мол, в предсвадебное путешествие укатил, и добавляет с легким прононсом, что эта особа, то есть будущая законная жена, из тебя все соки по капельке высосет.
— Сдрейфил я, потому и удрал… Запаниковал, задергался… Усы вот эти, думаешь, от хорошей жизни?.. Одежду, и ту всю сменил, чтобы в прежней на улице не показываться. Прошелся, значит, я по самому что ни на есть краешку, глянул обоими глазами на самое донышко — и так мне тошнехонько стало… А с ерунды все началось, с мелочовки… Спрыгнул с первого этажа — понравилось, спрыгнул со второго — малость ушибся, но зато гордость приобрел, самоуважение, — и тут же, не задумываясь, сигаешь с третьего, для полного самоутверждения, и если, не дай бог, повезло, — карабкаешься выше, чтобы прекрасно шмякнуться лягушкой безмозглой, и только лапки дрыг-дрыг…
— Я тебе всегда говорил, что банное дело не для тебя, — Серега разлил пиво по стаканам. — Хочешь — иди ко мне работать. С начальством поговорю. Пусть себе пенсионеры сторожат.
— Нет, из сторожей я уйти не имею права. Ленчику дал клятвенное обещание за три месяца повесть накатать… Представляешь, говорю ей в Москве, мол, найду себе после возвращения приличную работу, мол, Толика к себе возьмем, и прочее в том же духе — а она мне заявляет: брось дурить, я уже давно все решила, Толик пока поживет у мамы, я пойду на работу, хватит, насиделась, — а ты, друг любезный, будь добр, все свободное время пиши.
— Верит, значит, — Серега долил себе пива. — Дело-то нешуточное повесть… Это тебе не рассказ, не новеллы… Здесь одного таланта мало.
— С завтрашнего дня сажусь. Мыслишка есть интересная. Тема, конечно, старовата, даже затасканная малость, но какой лихой поворот в сюжете — пальчики оближешь… Пока трепаться не буду, но что-то среднее между Кортасаром и Стивенсоном. Подростково-интеллектуальное. С такой вещью легче вылезти, сейчас же страшный дефицит на юношескую литературу… Романтика без флера, любовь без секса, философия без зубов…