— Эрик! — взмолилась она, не отпуская его руки.
Мягко, но решительно он высвободил руку и спокойно сказал:
— Дай мне развод, Нэнси.
После долгой паузы она ответила:
— Развестись, чтобы позволить ей завладеть тобой? Никогда!
— Нэнси...
— Мой ответ — нет, — твердо повторила она, встала со стула и начала собирать рассыпанные по полу деревянные фрукты. — Я не хотела затевать войны, — сказала она, складывая груши из тикового дерева в вазу, — но, боюсь, придется. Мне совсем не нравится этот дом, но в нем есть и моя доля денег — я остаюсь.
— Хорошо. — Эрик поднялся. — Тогда я временно перееду к маме.
И вдруг Нэнси смягчилась.
— Не уходи, — взмолилась она, — останься, и мы попробуем все уладить.
— Не могу, — ответил он.
— Но, Эрик... восемнадцать лет.
— Не могу, — повторил он и, несмотря на мольбу в ее глазах, отправился наверх собирать вещи для переезда к матери.
Приехав к матери, он никого не застал в доме, но на кухне над мойкой горела лампа, освещая грязную кастрюлю, пару миксеров и два старых кухонных противня.
— Мама, — позвал он и не дождался ответа.
Телевизор не работал, ее вязанье валялось на кушетке, из клубка ниток торчал крючок. Он потащил чемодан по скрипучей лестнице в свою бывшую комнату, расположенную под навесом крыши. Это была убогая клетушка с потертыми ковриками, разбросанными по линолеуму, и изношенными шенильными покрывалами на двух кроватях. В ней стоял слабый запах испражнений летучих мышей, которые, сколько он себя помнил, всегда жили под карнизом за старыми ставнями. Иногда одна из них залетала в комнату, и они с братом ловили ее сачком. Даже в раннем детстве они не знали страха перед животными, а мать к тому же всегда следила, чтобы мальчики выпустили мышь на свободу. «Летучие мышки едят комаров, и вы не должны обижать их».
Сухой, с запахом летучих мышей чердак вызывал острую ностальгию, но в то же время и успокаивал.
Он включил ночник в «комнате мальчиков» и прошел в «комнату Рут». Из двух спален, расположенных пистолетом, «комната мальчиков» была проходной, и, прежде чем попасть к себе, Рут приходилось пройти через мальчишеский «бардак». В те времена между комнатами еще не было двери. Вместо нее висела цветастая хлопчатобумажная занавеска.
Топчась бесцельно по комнате Рут, Эрик подошел к окну. Сквозь сеть ветвей зимних деревьев с высоты чердака он увидел освещенные окна в доме Майка и Барб. Мама, конечно, пошла к ним. Она часто завтракала с ними вместе. Но сейчас он не испытывал никакого желания присоединиться к семейной трапезе. Он просто вернулся в «комнату мальчиков» и плюхнулся на одну из кроватей.