Кейт натянуто улыбнулась. Она была разочарована — Люка не спешил открыть ей свое сердце. Ей хотелось стать близкой ему, чтобы он мог делиться с ней всем, что у него на душе...
― По-моему, отличная идея!
Она постаралась не показать своих чувств.
― А ты, вижу, отошла от полета. Спала почти всю дорогу.
― Извини, я оказалась не самым лучшим попутчиком... Но думаю, стресс, который я перенесла, дал о себе знать. Но полет был отличный. Не каждый день такой девушке, как я, выпадает шанс полетать на частном самолете.
― Как ты себя чувствуешь? Боли или дискомфорта нет? Я все еще переживаю из-за того, что с тобой случилось утром. Не хочу тебя волновать, но мне кажется, это не нормально...
― Я в полном порядке. Спасибо.
Она заглянула ему в глаза, чтобы он не сомневался в ее искренности.
Этот человек всего за полдня стал ей таким дорогим и таким близким...
― Хорошо. Но завтра я непременно организую тебе визит к самому лучшему врачу. Чем скорее тебя примет специалист, которому я доверяю, тем лучше. Тем спокойнее нам будет. И тогда мы сможем расслабиться и наслаждаться всем тем, что нам может предложить Италия.
Кейт, безусловно, была благодарна Люке за то, что он так заботится о ней, но она продолжала думать о Софии. Ей не терпелось побольше узнать о ней — о женщине, которая так много значила для Люки. Ей надо было понять, есть ли место и ей в его сердце.
Сможет ли Люка полюбить кого-то?
Кейт надеялась, что со временем она найдет способ помочь ему забыть о жене.
Люка переодевался к ужину, и вдруг отрывки сна, словно кадры из фильма, возникли у него в голове. София уже давно ему не снилась.
Неужели его мозг так отреагировал из-за того, что он привез сюда Катерину?
Все дело в чувстве вины... Вины из-за того, что у него появилось будущее, а для Софии все уже кончено.
Теперь у него есть надежда на счастье, на то, что и ему суждено самое лучшее: растить своих детей, видеть, как они взрослеют, сделать так, чтобы они выросли достойными людьми...
Уставившись в зеркало, Люка видел вовсе не себя. Его накрыла волна воспоминаний: как счастливых, так и самых мрачных. Последние несколько недель до смерти Софии совместное существование стало невыносимым. Много раз он в отчаянии хотел попросить ее о разводе. И только боль, и осуждение в ее взгляде не давали ему сказать эти слова. Он не мог дать жене того, чего она хотела больше всего на свете, а она во всем винила его. И когда София обнаружила истинную причину, по которой они не могли зачать ребенка, то и вовсе отдалилась от него. Она ушла в себя и никого к себе не подпускала. Люка не мог ничего с этим поделать.