А вообще такая «липа» проходит безо всяких осложнений, когда офицера переводят в другой округ или даже в другую армию или дивизию. Тут уж закон железный: подписано — и с плеч долой! Полковник Завалишин все эти тонкости, конечно, знал отлично, просто не было у него времени дожидаться оказии переводить Дурова в другую дивизию. Просто в тот момент надо было спешить и рисковать, он рискнул и проиграл.
С появлением в третьей роте нового командира дисциплина в ней окончательно пала. Боевая выучка и боеготовность тоже резко пошли на спад.
Командир дивизии, не желая забывать случившегося, при любом посещении 210-го полка прежде всего спешил в третью роту, после чего вызывал к себе на длительные беседы командира полка и командира батальона. Он решил жестоко проучить обоих. Конечно, в конце концов он должен был снять Дурова с роты, но пока он с этим не спешил. Любые предложения переместить Дурова командир дивизии немедленно отклонял.
* * *
Командир дивизии был в отпуску. Его обязанности исполнял заместитель, только что прибывший из Египта. Заместитель в обстановку еще как следует не вник.
Завалишин с комбатом метались, как тигры в клетке. Отсутствие командира дивизии необходимо было использовать быстро и решительно. Дурова надо было куда-то срочно убирать. Неважно куда — в Сирию или в Венгрию, в Забайкалье или в Заполярье, на повышение или на понижение.
Начальник отдела кадров дивизии, получив дюжину бутылок коньяку, посоветовал: В АКАДЕМИЮ!!!
На лучшего из командиров рот 210-го гвардейского танкового полка вновь были написаны блестящие характеристики, которые заместитель командира дивизии утвердил, и дело срочно ушло в Москву.
В личном деле Дурова было только шесть характеристик: две написанные при выпуске из училища, две о том, что он лучший из командиров взводов во всем полку, и две о том, что он лучший из командиров рот в том же полку. Характеристики, написанные в училище, были бледными: ни рыба ни мясо (в училище он просто не имел возможности проявить себя алкоголиком, слишком уж курсантам мало денег дают), но все остальные были просто блестящими. Через неделю Дурова вызвали в Москву для сдачи вступительных экзаменов в Военную академию бронетанковых войск.
— Если не поступит, — грыз ногти командир полка, — комдив нас сожрет с потрохами.
— А ведь не поступит, алкаш хулев, куда ему.
— А вдруг поступит, дуракам-то везет. Дуракам в любой академии всегда предпочтение.
— Маху мы дали.
— Что такое?
— Ему же время подошло капитана получать, а на него, конечно, дело не оформлялось. Какой из него капитан? А в академии к этому придерутся, отчего вы, мол, командир роты, и выслуга у вас достаточная, а до сих пор не капитан?