– Да. Н-не буду. П-покажись.
Из-под широченного, в две ступеньки, пня показался черный носик, а за ним и весь зверек – рыженькая лисичка.
– Ты лисичка? Это ты со мной говоришь?
– Днем я лисичка. – Зверек открывал рот, но звук шел как бы со всех сторон, а не из одной точки.
– Ты телепатка, что ли? – подумал в ее сторону Леха.
– Говори вслух, мальчик Леша, иначе разговаривать с тобой трудно…
– Я тебя не бью, не обижаю, готов тебя слушать. Говори, в чем дело. И почему ты меня называ…
– Потому что много лет назад ты спас меня от своего чудовища. И был ты мал тогда…
– Не припоминаю… Это от Мурмана?
– Да, так ты его звал…
Леха нервно обернулся.
– Потом обсудим. Говори скорее, что происходит. Кто мне угрожает?
– Я не смею. Уходи скорее. За тоб… – Лисичка приблизила морду к передним лапам и повалилась на бок. Белое брюшко ее дрожало, но глаза были закрыты.
– Все норовят от меня убежать, даже те, кто приглашают или думают, что приглашают.
Леха поднял голову на каркающий голос, распрямился. Все. Самое страшное – пытка неизвестностью – позади. Пощады не будет, и надо фигачить их без разговоров и предисловий, первым, на авось!
– Ух ты какой серьезный, весь в папочку. Что же ты не бросаешься в бой, не нападаешь первым? Струсил?
Леха с ненавистью смотрел на странное существо перед ним. Ноги его не слушались… и руки… не очень… Но он-то – не лисичка. И даже не Аленка. Леха сосредоточился и сжал кулаки, потом с усилием разжал.
– Надо же, а я и не думал, что Сатана – это баба. – Рот пересох у Лехи, хоть бы плюнуть в нее.
– А я и не Сатана вовсе. И с чего ты взял, что я – бабского роду? Голос я любой могу сделать. Вот – детский. Нравится?
– Ну а кто ты, писклявое, – чревовещатель?
– Неужто не узнал?
– Буратино… сынок…
– Шутишь, а как бы тебе сейчас не описаться, не обкакаться, миленький. Я ведь смерть. Твоя, хотя и не только твоя.
– Неужели?.. – Леха словно бы оглох эмоционально. Он сразу поверил, понял, что – да, сама Смерть перед ним… Ну и что… не так и страшно… До этого страшнее было…
– А это потому что ты в шоке, – охотно объяснило существо невысказанную Лехой мысль. – Ты меня не боишься, да?
– Не боюсь уже.
– Верю. Но… Это поправимо. Погоди… Сейчас я выполню, специально для тебя, кое-какие потешные условности: приму… ага, ты же хотел женский облик… саван с капюшоном… что еще? – косу длинную… Глаза в черепе… Глаза – обязательно, ибо ты в них посмотришь и кое-что поймешь… Итак… Погляди в мои глаза, миленький… Мальчик Леша… Так тебя эта рыжая фигулька называла?.. Смотри.
Леха, гордый сознанием, что он не сплоховал и перед самой смертью, постарался ухмыльнуться понаглее и уперся в нее взглядом.