А Леха был свеж, хотя и спал всего ничего: великий страх, пережитый им от встречи со Смертью, заглушенная и вновь обретенная боль утраты – подкрепили и закалили его вместо того, чтобы обессилить. Он думал и переживал почти до рассвета и теперь – на время – отрешился от собственных бед для того, чтобы найти в себе силу, выявить врага и уничтожить его. А – мало ли – враг победит его, вполне ведь реальная вероятность, то и горевать и рефлектировать будет некому. Но надо победить. В случае победы – сам поживет подольше, за предков отомстит, бабушку порадует… Ну и, там, человечество будет как-то спасено. Хотя Леха абсолютно не представлял себе погубленного человечества – поголовный мор или ядерная зима? И на хрен бы это надо силам Ада во главе с Сатаной? Может, он и мизантроп по жизни, этот Сатана, однако строить козни праведникам, губить души и вообще развлекаться подобным образом он может только при наличии действующей самовоспроизводящейся системы, сиречь – человеческой цивилизации? Но не спросишь ведь…
– Да-да, бабушка, рубашки в черном пакете, я помню… Если Мурман прибежит – за мной не пускай, пусть у тебя поживет. Ну что ты в самом деле… Ну люди же смотрят… Максимум через неделю я вернусь, совсем, до осени, или хотя бы дух перевести в родных пенатах… да нет, пенаты – это такое выражение, типа поговорки. Ну если уж совсем непредвиденное случится, то – мамин ключ у тебя, адрес ты знаешь, должна помнить, как добраться, на столе записка будет… Да… да это я так, просто чтобы предусмотреть все возможное… Давай вот я тоже расплачусь за компанию, чтобы все видели… Ну все, бабушка, не в армию же иду… Сейчас вернешься – и сразу спать, как обещала, а то кожа да кости…
Леха с трудом расцепил бабкины объятия, поднялся было в автобус, но вдруг вернулся, чмокнул в обе мокрые старушечьи щеки и скоренько полез вглубь, сквозь стены из пассажирских сумок и коробок, не оглядываясь.
* * *
Денис дрожал, но он сумел встать на ноги, он стоит, и он – живой. Морка у него на руках, Ленька за спиной, какая-то темная груда поодаль – воздушный шар. Тучи, дождя нет. Как он здесь оказался? Денис совершенно не помнил, зачем он прошел эти десять или сколько там, в темноте не определиться, метров от корзины, где он пробыл без сознания сутки, а может и двое… Что это? – Денис чуть было не споткнулся о странный светящийся цветок под ногами… И не цветок вовсе, а скорее – пламя невидимой свечи, голубое и нетрепетное. Это пламя приближается к его глазам, оно все ближе… Нет, оно неподвижно. Это Денис опустился на колени перед ним, растущим из выпуклого, темного, голого, словно бы выжженного пятна на земле. Черная радость из самых потаенных глубин подсознания трепыхнулась и потекла навстречу призрачному сиянию, Денис осторожно вытянул губы трубочкой и вдохнул его. Даже там, в стратосфере, разреженный морозный воздух не был столь обжигающ; Денис почувствовал, что легкие его – лишь стоит шевельнуться – лопнут, как стекло в термосе, и заскрипят ледяной пылью… Однако прошла секунда, вторая, холод перевернулся теплом, уютным, согревающим, бодрящим. Денис попытался вдохнуть еще, но странное голубое сияние иссякло.