– Что-то я даже есть расхотел… А вот приму я, покамест, на эн часов, строго горизонтальное положение… А вы, гвардия… Нет, ну как вовремя я оказался в этой комнате… Ой! Морка, больно же, идиот!
Ворон вцепился своими когтищами в плечо Дениса и заорал во всю мочь. «Смерть врагам» – Денис наизусть знал все вороновы кличи и необоримая дремота моментально с него соскочила. Словно ледяной ветерок мазнул Денису по шее и затылку – это выпрыгнул из-за спины Ленька, на лету разворачиваясь в двухсполовинойметровое шестиногое чудовище, грянулся о топчан… А это уже был и не топчан: громадная студенистая масса с воронкой посередине, похожая в лучах заходящего солнца на розоватый груздь, колыхнулась жадно и чавкнула, радуясь упавшей на нее добыче. Но добыча повела себя очень странно, не так, как привыкло ощущать чудовище: Ленькины лапы с кинжальными отростками глубоко взрыхлили в шести местах студенистую массу, рогатые челюсти с размаху вторглись в глубину воронки и, видимо, причинили грибу-чудовищу сильнейшую боль. Гриб ужался по краям и вздулся в центре, явно пытаясь исторгнуть, оттолкнуть пришельца, тоже оказавшегося чудовищем-живогубом, да еще таким могучим и наглым! Денис и глазом не успел моргнуть, как студенистая масса оказалось стянута в серебристый рулон – в Ленькину паутину, и только трепет и бульканье выдавали, что внутри него что-то происходит.
Мор спрятал когти, скакнул на другое плечо (Денис потер пострадавшее плечо – ни царапинки, а больно было, словно до кости пропорол) и смотрел молча, нетерпеливо подпрыгивая и встопорщивая иссиня-черные перья. Потом, убедившись, что Денису ничего пока не грозит и что он очнулся от наведенного морока, азартно прыгнул на шевелящуюся массу, клювом и когтями мгновенно очистил от паутины пространство размером в тарелку, клюнул туда раз-другой и пробурился внутрь, даже хвост исчез. Серебристая гора затряслась и застонала, во всяком случае Денис готов был поклясться, что слышит стон – очень низкий, но звонкий, протяжный, словно бы в царь-колокол ударили.
И все кончилось. Осыпалась в белую пыль паутина, Мор и Ленька проворно попрыгали на свои места – на плечо и за спину, а от розового гриба-студня осталось бурое пятно на гнилом полу, словно пудрой густо присыпанное прахом от Ленькиной пряжи. Денис повел глазами по сторонам – ешкин кот! – уютная комнатка показала свой истинный лик: склизкая вонючая конура с выбитыми стеклами, по стенам и на комоде грибы-древоеды, мох свисает, в поганом углу над останками каким-то синюшным светом полыхает, запах до чего противный… Его едва не стошнило. Пить! Надо срочно воды попить, запить этот запах, это воспоминание о… Денис побежал вниз, стараясь не касаться стен и перил. На дворе уже начинало тускнеть, но это еще не были сумерки, все вокруг было видно четко, хоть конспекты читай. Денис подбежал к заброшенному колодцу, отшатнулся, услышав оттуда кваканье… Вдруг зрительная память услужливо шепнула ему, и он, повинуясь подсказке, посмотрел в сторону бывшего парника: бетонный колодец с домиком, уцелевшей дверцей и деревянным воротом. Дверца чуть приоткрыта, и видно, что там даже ведро есть. Отлично. Денис обрадованный поспешил туда. И сам среагировал на сердечный ек, остановился прежде, чем его охрана, Морка с Ленькой вновь подняли тревогу. Денис скрежетнул зубами, сосредоточился: точно, вместо колодца – такой же студень, копия того, который кроватью притворился.