«Вот и все, можно считать мою семейную жизнь законченной. Нужно освобождать квартиру и возвращаться к родителям. Только как быть с работой? Неужели придется уволиться?»
Поразмыслив, Юля поняла, что другого выхода нет. Пожалуй, она выдержит тяжелое испытание – каждый день смотреть на счастливую соперницу, но терпеть за спиной насмешки коллег? Да что там коллеги, все горожане будут ходить к ней на прием только ради того, чтобы взглянуть на брошенную жену Рыбакова.
Нет уж! Ей надо бежать из этого города!
– Вас вызывают в стационар, – сказала новая Елизавета новым голосом.
– После приема зайду.
– Сказали – срочно. Идите, я попринимаю вместо вас.
Накинув куртку, Юля отправилась в хирургический корпус. Жалоба, что ли, очередная? Ей было все равно. Какой бы разнос ни приготовило ей начальство, он пройдет по касательной, нисколько не задев ее сознания. Она скоро уволится.
«Ах, Елизавета! От кого от кого, а от тебя Филипп ко мне не вернется. И знаешь что? Я желаю тебе счастья, я даже рада, что настал конец твоему одиночеству. Ты это заслужила, а я заслужила то, что имею. Все справедливо, значит, все хорошо».
В ординаторской ее ждал заведующий хирургическим отделением больницы и, вот сюрприз, Петя Горошкин!
– Ах, вы знакомы? Тем лучше. – Заведующий с улыбкой смотрел, как они обнимаются. – Сможете в непринужденной обстановке обсудить детали операции.
– Какой операции? – не поняла Юля.
– Помнишь, несколько дней назад ты оперировала парня с ранением сердца?
Юля смущенно поежилась. Как не помнить?
– Так вот Петра Валерьевича прислали нам на помощь.
– А, это хорошо. Главное, вовремя, – буркнула она.
– Сам понимаю, глупо, но приказ есть приказ, – развел руками Горошкин. – Скажи…
– Ушивала через все слои, но без эндокарда, – отчеканила Юля, – чтобы на нитках не образовывались тромбики.
– Я так и знал. А…
– В сердечной сумке оставила широкое отверстие, чтобы не было перикардита. Два дренажа. Что еще?
– С тобой неинтересно разговаривать, – засмеялся Петя. – На все готов ответ.
– После операции мы сделали ему ЭХО. Ну, как могли, конечно. Пока данных за повреждение межжелудочковой перегородки нет. Осложнений тоже не намечается – температура нормальная, кровь спокойная, по дренажам – вакуум.
– Да я видел его. Здоровый конь, носится по коридору и, кажется, даже не понял, что был на волосок от смерти. Молодец, Юлька, классная работа!
– Спасибо.
Заведующий достал коньяк:
– Давай, Петр Валерьевич, зря ездил, что ли?
Горошкин охотно взял рюмку, но попросил, чтобы сильно его не поили – нужно оставить запись в истории.