Вообще-то союзник – не слуга, и так нагло держать себя с ним не просто свинство, но верный способ его лишиться. Речь не идет о нарушенном обещании – тут-то как раз все правильно. Я о другом. Ну лишил ты его городов и золота – пускай. Но зачем же при этом еще и издеваться? Ведь пред тобой не холоп – брат и, между прочим, наследник датского короля, во всяком случае, пока у Фредерика нет сыновей[58], а ты шутки-прибаутки. Ему и без тебя известно, что бережливость лучше богатства и что люди богатеют не великим приходом, а малым расходом.
Под конец, окончательно разошедшись, Иоанн уже после своего «дирижирования» и вовсе начал откровенно издеваться над новоиспеченным зятем:
– Коль жирно есть, дак непременно усы засалишь, а ты постненького, постненького.
Или:
– Кашляй помалу, чтоб надолго стало.
Тоже мне экономист выискался.
Так и укатил несолоно хлебавши в Каркус божьей милостью король ливонских, эстляндских и летских земель, он же наследник норвежский, он же герцог шлезвигский, голштейнский, стормарнский и дитмарский, он же граф ольденбургский и дельменгорский, как высокопарно подписывался Магнус в своих посланиях. Титулов немерено, но что в них проку? В карманах пусто, а в сундуках вместо золота белье и одежды – приданое двоюродной племянницы Иоанна Марии Владимировны.
Укатил не просто обиженный и разочарованный в своих несбывшихся надеждах – униженный и оскорбленный, а такого никто и никогда не прощает. Его жене Машеньке легче – девчонка пока что ничего не понимала, ни на минуту не расставаясь со своими куклами. Оно и понятно – в тринадцать лет ни о чем другом думать не хочется.
Доктор Фелинг уехал чуть позже, оставшись недоволен тем, что Иоанн так и не пообещал Ригу сыну герцога, и нужно постепенно готовиться к отъезду самому, изнывая от нетерпения в ожидании, когда же подсохнут дороги и можно будет выдвигаться в путь. На мой взгляд, они все давным-давно пересохли, но, увы, решал не я, а потому мы выехали во второй половине апреля, прибыв к Долгорукому в день святой Елизаветы Чудотворицы[59], которую якобы спас Георгий Победоносец, чья память отмечалась накануне.
Почему я вспомнил про этих святых? Да я про них и вовсе никогда бы не знал, если б тесть не упомянул в своей приветственной речи. И как ловко обыграл, паразит. С речуги этой все и началось, а дальше пошло-поехало, закрутилось-завертелось, да так, что только держись…