– Сама или по памяти? – знакомые нити учителя заплясали перед глазами.
– По памяти, конечно, – выдохнула я. – Это работа старых мастеров, религиозная живопись.
Не знаю, как мне удалось объяснение, понятий-то таких в цвете льйини квелли я не использовала, но мастер понял:
– Богов надо чтить, девочка. Иди спать.
– У нас он только один, – буркнула я, направляясь в свою комнату. И услышала уже выходя:
– Надо же! И как он один справился с созданием такого несносного существа, наверняка, кто-то помогал.
Следующий день принес с собой большие перемены. Во-первых, моя цель выбраться отсюда получила, наконец, свои окончательные границы, оказавшиеся границами целого мира, а не просто подземелья. Во-вторых, мастер поменял мне программу обучения. Если раньше, она состояла в основном из медитаций и уроков языка, то теперь к ним прибавились уроки по истории и географии Мира, название которого я для себя перевела как Спектр, уроки сноргологии (опять моя интерпретация) – так, в общем, назывался животный мир, населяющий поверхность, недра и воздушное пространство. А тварюшки, соответственно – снорги. Потом уроки живого, то бишь, разговорного и письменного языка, те еще уроки! Как немой с глухим! Что отчасти и было верно, т.к. я добивалась правильного произношения посредством повторения вслух! волнообразных колебаний льйини, поступающих от учителя. А он каким-то образом еще умудрялся поправлять меня при этом! И, наконец, практические плетения. Очень много практических плетений!
Сейчас, спустя какое-то время, я понимаю, что мастер, таким образом выстраивал мой график, чтобы у меня не было ни одной свободной минуты на хандру и прочие глупости. И, несмотря на то, что тоска порой давала о себе знать, загруженность и искренняя увлеченность процессом, помогали заталкивать ее глубоко в закрома памяти.
А увлечься было чем! Сам факт того, что во Вселенной мы не одиноки, заставлял кровь быстрее струиться по венам. А Спектр! Этот мир совсем не был похож на Землю!
Он был пригоден для жизни кислорододышащих, сила притяжения по ощущениям была одинаковой. Здесь под землей в толще скал, я совсем не видела различий, что и позволило мне столь долгое время уговаривать себя, что я все еще дома. Наличие одного светила тоже немного их роднило, но сама природа была другой!
Начну с того, что у этого мира было целых четыре спутника. Два звались Светлыми сестрами – в первую половину ночи начинала свой путь Теусанэйя – голубой ближний спутник Спектра, потом к ней присоединялась Лиссанайя – белый дальний спутник Спектра, в честь нее я получила свое новое имя, скользящая по большей орбите и последняя покидающая рассветное небо.