— Именно так вы и уложили в постель свою последнюю любовницу?
— Любовницу?..
Резкий поворот головы и прозвучавшее в его голосе недоумение заставили Леонору пожалеть о сказанном и вновь отвернуться к окну в надежде на то, что разговор затухнет сам по себе. Как бы не так!..
— Не знаю, откуда вы приехали, Леонора, — отрезал он, — но я не женат, а если бы у меня была жена, то мне и в голову бы не пришло искать себе любовницу.
Любовница... Возлюбленная... Какая разница, если речь идет об обыкновенном сексе?
— Все мои отношения с женщинами всегда складывались на основе взаимности и ни в коем случае не были пошлыми интрижками, — продолжил Эдвин. — Я воспитан в уважении к браку. Жаль, что в вашем случае это не так.
— Как вы смеете! — негодующе воскликнула Леонора, обиженная таким мнением о себе.
— А что там у вас произошло? — парировал он. — Парень не захотел бросить ради вас жену? Поэтому-то вы и приехали сюда, желаете сжечь мосты?
Его предположение было настолько близко к истине, что Леонора чуть было не покраснела от унижения.
Это не прошло незамеченным, и Эдвин усилил давление.
— Должно быть, вы бросили ему перчатку в надежде, что он последует за вами сюда. Это объясняет ваше поведение по отношению ко мне.
— А вот это вас совершенно не касается! — возмутилась она.
— Я, разумеется, даже не предполагаю, что вы могли связаться с каким-нибудь лживым негодяем.
— Тогда примите мои извинения, — как можно холоднее ответила Леонора, чувствуя, что лицо ее по-прежнему пылает.
— Однако вряд ли Чарли обрадуется, узнав, что вы собираетесь расторгнуть контракт, если ваш любовник все-таки появится здесь.
— У меня нет такого намерения, — возразила она. — И мне не нравятся ваши инсинуации.
— Эту дверь первой открыли вы, Леонора.
— Буду весьма благодарна, если вы уважите мое желание захлопнуть ее. С треском!..
Глаза их встретились, окружающая атмосфера словно наэлектризовалась. Сердце Леоноры билось как сумасшедшее, отдаваясь шумом в ушах и болезненными толчками в висках.
— Это не то намерение, которое мне хочется уважать, но пусть будет так, — лаконично сказал он и будто отключился.
Наступило гнетущее молчание. Леонора чувствовала себя совершенно обессиленной и несчастной, ей так и не удалось заставить Эдвина изменить свое суждение. Не говоря уже о том, что он не имел на него никакого права! Наверное, ей не стоило употреблять слово «любовница», но именно этого хотел от нее Микки. Правда, в данном случае, может быть, она не имела никакого основания переносить свой опыт общения с Микки Стюартом на взаимоотношения Эдвина с его последней пассией. С другой стороны, он ведь не обещал ей ничего, кроме секса, то есть того, чего мужчинам нужно именно от любовниц.