Поезд наш встречали цветами.
Во время пути я стал чувствовать себя частичкой поезда: все мы ехали, все мы чего-то ожидали, все волновались. И теперь мне казалось, что это и меня встречают люди, собравшиеся на перроне. И мне тоже они улыбаются, и мне тоже принесли они цветы.
Тане какая-то тетка с родинкой на пухлой щеке протянула букетик:
— Наверное, Русалочка, да? Какая прелесть.
Таня смутилась.
А тетка уже рассматривала нас с Виталькой.
— И вы из театра? — спросила она улыбаясь.
— Нет, — проговорил я. — Не из театра.
Тетка согнала с лица улыбку. Родинка на щеке шевельнулась и замерла.
— Проходите, ребята, проходите. Не мешайте, мы артистов встречаем.
— Так они же с нами, — вступилась Таня. Тетка опять попробовала улыбнуться.
— Что же вы меня разыгрываете? То с нами, то не с нами… — И она шагнула к другим. — Здравствуйте! С приездом вас… Здравствуйте…
И радость во мне потухла. Ну конечно, чего это я выдумал? Никто меня не встречает. Они сами по себе, а я здесь человек случайный, попутчик всего-навсего. И Виталька тоже. Всем «Здравствуйте! С приездом!», а нам с Виталькой — «Проходите, не мешайтесь».
— Пошли, — сказал я Витальке.
— Куда?
— На кудыкину гору, — рассердился я.
Зачем торчать здесь, если на тебя никто внимания не обращает. Стоишь, будто что-то выпрашиваешь. А мне ничего не нужно от них. У меня есть адрес и телефон тети Гекты. А уж Витальке и подавно делать здесь нечего: сам хвастал, что был в Москве сто раз и знает ее как свои пять пальцем. Но когда я еще в поезде спросил его, где Кривоколенный переулок, он засмеялся: «Нет в Москве такого. А Прямохребетный тебе не нужен? Или Косоглазастый?» Тогда я показал ему адрес тети Гекты. Виталька поморщился, а потом согласился, что где-то на окраине, может быть, и есть такой завалященький переулочек. Вот его-то родственники, сказал он, живут на Комсомольском проспекте, там и Москва-река рядом, и Парк культуры. Таня тоже знала, что будет жить в гостинице, а их, известное дело, в «завалященьких переулочках» не строят.
— Ну, идешь, что ли? — Я подхватил свою спортивную сумку.
— Подождем Таню. Договориться надо.
Я только сейчас заметил, что Таня куда-то отошла, поглядев по сторонам, я увидел ее возле худенького невысокого человечка в светло-сером костюме с красными переливами. Этого человечка я еще раньше приметил: он все порхал от одних к другим, как мотылек.
Чего договариваться? Обо всем вроде договорились. Обменялись телефонами. Таня нам завтра позвонит с утра: сегодня у них всякие встречи, приветствия, репетиции.
— Ребята, — подлетела Таня, — сейчас поедем. За нами автобусы пришли.