Мы обогнули станцию метро и пошли по проспекту Маркса. Я уже знал, что громадное здание слева — гостиница «Москва», а впереди на площади будет бывший Манеж, а по правой стороне — университет.
Пока я раздумывал, как бы при удобном случае выложить Витальке и Тане все эти мои знания, мы подошли к углу улицы Горького. Виталька снял с плеча фотоаппарат и принялся щелкать.
— Хочешь, — сказал я ему, — вся площадь будет у тебя как на ладони?
— Хочу. Где твой ковер-самолет?
— Кроме смеха.
— Понимаю. — Виталька перекручивал кадр. — Ковер-самолет сейчас заправляется бензином, а через минуту опустится у наших ног.
— Не веришь — не надо. Мое дело предложить, твое — отказаться.
— А на чем бы мы поднялись? — поспешила вмешаться Таня.
— На лифте… Заодно мороженого поедим. Хочешь?
Таня поняла, что я не шучу.
— Идем, — сказала она и посмотрела на Витальку.
Он пожал плечами.
Я почувствовал, что взял верх, и скомандовал:
— Айда!
И опять, как вчера, огромный лифт потащил нас на пятнадцатый этаж. А когда я привел Таню и Витальку на веранду, с которой открывается вид на Москву, они ахнули в один голос. Да и я взглянул и тоже не мог оторваться, словно видел это впервые.
Таня все приговаривала: «Какая прелесть!», «Как чудесно!».
Виталька молчал и сосредоточенно щелкал своим аппаратом.
Меня охватило торжество: ведь это я привел их сюда, и теперь они довольны, что пришли, а привел я их, сломив, видимо, тот уговор, который был между ними. Я захотел окончательно подчинить их своей воле и сказал:
— Между прочим, здесь отличное мороженое.
— Ты откуда знаешь? — удивилась Таня.
— Знаю вот. Идемте.
— Все столики заняты, — проговорил Виталька, отрываясь от фотоаппарата.
— Подождем. — Я, конечно, понял, что Виталька сказал это так, с досады: ему хотелось бы первому сказать насчет мороженого, а он опоздал.
Теперь мы поглядывали не только за перила, но и на столики: не освободится ли какой-нибудь?
И тут у меня возникла еще одна удачная мысль. Я шагнул к первой проходившей мимо официантке и попросил ее позвать тетю Настю. (Назвать ее просто Настей я как-то не мог.)
— У тебя в Москве несколько тетушек? — спросила Таня.
— Ты говорил, что ее зовут Гекта? — присоединился к ней Виталька.
— Та родная, — сказал я, — то есть почти родная… в общем, родственница, — запутался я. — А это знакомая.
Тем временем откуда-то появилась Настя.
— Эдик! Здравствуй! Молодец, что пришел.
— Здравствуйте… — произнес я, а в гол оно вертелось: «Как же сказать?… Настя? Или тетя Настя?» Так ничего и не придумав, я бухнул: — А я не один. Мы втроем пришли… съесть мороженого, а места все заняты.