Меган чувствовала себя хуже некуда. Она подняла взгляд на Люка.
— Значит, вы — Лукас Патрик, писатель?..
Он молча кивнул.
— А кем еще он может быть? — удивилась Лора.
Кто-то высказал предположение, что ей необходимо выпить чего-нибудь горячительного.
Неплохая мысль, подумала Меган и взяла бутылку бренди со стола. Наполнив бокал до краев, она осушила его одним махом.
Огненная жидкость заполнила пустой желудок. И тогда она вдруг поняла, что все замолчали и с изумлением смотрят на нее.
— Знаете, кажется, мне уже получше, — заявила Меган, бросив сердитый взгляд в сторону молчаливого человека, стоявшего справа от нее. Внутри у нее начал расти гнев. Как он мог поступить с ней таким образом? Ее ненависть к нему была не меньше, чем сжигавшее ее недавно желание. — Нет, пожалуй, у меня начинается жар, и, кажется, заболела голова.
Материнская рука немедленно прикоснулась к ее лбу.
— По-моему, температуры нет, но лучше принять меры заранее. — Лора с застывшей улыбкой смотрела, как дочь наливает и опустошает залпом второй бокал бренди. — Может быть, тебе лучше пойти и прилечь?
— Да, знаешь, я пойду. — Меган с нарочитой небрежностью поставила бокал на стол. — Рада видеть вас здесь, Жан-Поль. Увидимся, дядя Мэл, — весело сказала она, потом поцеловала мать в щеку. — Я немного отдохну, и все пройдет.
Ни одного слова Люку. Она знала, что стоит ей только начать, и вся ярость и злость, накопившиеся внутри нее, обрушатся на его голову.
Меган не зашторила окна. Когда появилась луна, ее свет хлынул в комнату. Слабый ветерок слегка колыхал шторы, неся с собой мягкую ночную прохладу.
В этой комнате Меган спала всю свою жизнь. Ей был знаком каждый шорох, каждый скрип старинного особняка. Она сразу почувствовала, что кто-то стоит за дверью ее спальни. Скрипящая доска на полу часто выручала ее, напоминая о необходимости вовремя выключить свет, чтобы мать не застала ее за чтением книги поздно ночью.
Иногда Меган закрывалась с головой, не желая давать объяснения и слушать наставления. И теперь, как раньше в детстве, она опустила одну шторку на балдахине кровати.
Она закрыла глаза и слушала, как тихонько приоткрывается дверь. Притворяться спящей, когда кто-то бродит по темной комнате, было гораздо легче в десятилетнем возрасте, подумала Меган. Затаив дыхание, она лежала тихо, как мышка.
Вошедший остановился у ее кровати и долго молча смотрел на нее. Время тянулось бесконечно. Потом Меган наконец услышала, как щелкнула закрываемая дверь, и облегченно вздохнула.
— Слава богу! — пробормотала она, с удовольствием переворачиваясь на спину. Потом подтянулась и отвела в сторону занавесь.